— Марина, — Люк пытался говорить спокойно, но дыхание его
утяжелилось, став нервным. — Мне нужна только ты. Разве ты не
знаешь?
— Знаю, — прошипела я, сбрасывая наконец-то его руку. Схватила
его за волосы на затылке, приблизилась почти вплотную и проговорила
яростно ему в лицо: — Но дело в том, Люк, что я безумная
собственница. Твой чертов язык, твое тело, губы, — я переместила
ладонь на его губы, вжала с силой, — все должно принадлежать мне.
Тогда и я твоя. Полностью. А если ты допускаешь к ним еще кого-то —
ты мне не нужен. Убирайся!
Я оттолкнула его — очень унизительно, прямо в лицо. Ладонь
скользнула по губам, голова мотнулась назад — и Люк перехватил мою
руку, стиснул. Не больно, но чувствительно.
— Не нужно так со мной, Марина, — сказал он тихо. Я похолодела:
зрачки его стали вертикальными, змеиными, и во рту мелькнули и
исчезли клыки. Кембритч глубоко вздохнул, продолжил хрипло, немного
шипяще: — Ты забыла: мое имя не Боб. Меня зовут Люк. Я вернусь
сюда, и ты поужинаешь со мной. И потом мы ляжем в постель. Я не
трону тебя сегодня, обещаю, но я обязан защитить тебя и ребенка от
сплетен. Их и так будет достаточно. А завтра ты можешь переехать в
семейные покои. По инляндской традиции мы можем жить отдельно, и я
дам тебе эту возможность. Пока дам.
Он снова втянул ноздрями воздух, шагнул вперед, сжав меня за
второе предплечье, уже до боли, и, коснувшись губами моей шеи,
вдохнул глубоко. Я застыла — потому что сейчас почувствовала, как
он чудовищно силен и с каким трудом пытается успокоиться. Мелькнула
мысль ударить его, и по рукам уже потекло обжигающее пламя, но я
стояла прямо, не дыша, словно сдерживаемая каким-то высшим
инстинктом. И Люк, постояв так немного, потершись щекой о мои
волосы, отступил, с трудом разжав пальцы, погладил сразу занывшую
кожу.
— Я признаю твое право на обиду, — продолжил он уже нормальным
голосом. — Я виноват, я оскорбил тебя и сделаю все, чтобы ты снова
стала моей. Но никогда, детка, никогда больше не смей обращаться со
мной как с лакеем.
Он ушел, оставив меня дрожащей от ярости, злого возбуждения и
ошеломления. Кажется, сегодня мы оба поняли, что совсем не знаем
друг друга.
***
Леди Шарлотта направилась к своим покоям в замке Вейн, как
только закончились сердечные прощания с гостями и высокая делегация
в сопровождении Люка и его молодой жены ушла в сторону телепорта.
Что бы ни было, хоть небо падай на землю, а этикет и умение держать
себя в высшем обществе никто не отменял. Графиня, оставив младших
детей пить чай в гостиной, шла по длинным коридорам дворца ровно,
стараясь не торопиться, сдержанно кивала на книксены служанок и
поклоны слуг — и чувствовала себя так, будто несет тяжелый кувшин,
полный едкого и плотного, как ртуть, готового перелиться через край
горя. Стоит только чуть дрогнуть…