Мхи мягко пружинили под ногами девушки, хлюпала вода, голова
кружилась, и в глазах темнело от голода и слабости. Принцессу
повело в сторону, и она едва не свалилась, но устояла, юркнула за
толстый папоротник и застыла.
Паук с тонким присвистом прошел мимо — она подождала немного,
выглянула. Он топтался неподалеку, раскачиваясь на мохнатых ножищах
и словно принюхиваясь. Принцесса тихонько юркнула обратно… услышала
близкий присвист, подняла глаза и замерла, сползая по стволу на
землю: прямо перед ней стоял второй паучище, еще крупнее первого.
Он булькнул что-то — наверное, молитву своему паучиному богу за
нежданную добычу, — раскрыл челюсти, чтобы схватить, разорвать,
сожрать! Алинка попыталась завизжать, но горло от ужаса свело, и
она засипела, вжимаясь в дерево, — как вдруг паука протаранили в
бок, и вторые гигантские челюсти с хрустом выломали ему одну из
ног.
Лес заполнился раздраженным свистом и клекотом. Чудовищные
насекомые то разбегались друг от друга, то сталкивались, с
остервенением отрывая друг другу лапы, куски брони, пытаясь попасть
в сочленения внешнего скелета. Пару раз мохнатые туши проносились
совсем рядом с принцессой, которая осторожно отползала назад, пока
не оказалась достаточно далеко от увлеченных дракой арахноидов и не
припустила по лесу вдоль реки.
Бежала Алина, оглядываясь на далекий рев и свист, тяжело вдыхая
влажный воздух и припадая на раненую ногу, по которой лилась кровь,
— от страха не заметила на пути пенек от папоротника с острыми
краями и пропорола ее. Принцессе казалось, что за ней гонятся уже
оба чудовища, и остановилась Алинка только тогда, когда в лесу
наступила тишина. То ли убежала достаточно далеко, то ли кто-то
победил, то ли можно надеяться, что оба сдохли… в любом случае
больше бежать она не могла — согнулась пополам, восстанавливая
дыхание. Сердце стучало как ненормальное, в груди болело, все тело
было мокрым.
— А если тут еще один паук живет? — она со страхом огляделась,
посмотрела вверх, пытаясь разглядеть зеленоватую паутину. Зеленый и
черный, похоже, были преобладающими цветами местной фауны. Но
паутины не было, и Алина похромала к воде. Смыла кровь, которая
текла не переставая, сорвала мха, приложила к ране. Напилась, жадно
глядя на собравшихся на ее кровь рыб. И побрела искать убежище.