Только вселившись, в первую же пьянку Вудхаус заявился к ней с
двумя бутылками вина.
— Горни, — сказал он в своей неподражаемо-высокомерной манере, —
я уже здесь и нам с тобой предстоит работать вместе, как бы тебе
это ни претило. Предлагаю закопать стрелу войны и наладить
отношения, несмотря на все прошлые обиды и противостояние семей. И
даже на мою ссылку в деревню Гнилые топи, хотя, признаться, я
только недавно перестал хотеть притопить в этих топях тебя.
Присоединяйся к нам, — он качнул головой в сторону своего дома, где
сидели его дружки и подружки. — Я угощу тебя лучшим эльфийским
вином, — и потряс бутылками.
Она, конечно, была бы дурой, если бы поверила в это предложение.
Во-первых, когда это Вудхаус отказывался от мести, а во-вторых,
достаточно того, что пару раз в академии при согласии даже не на
примирение — на нейтралитет — ее выставляли посмешищем. Благо,
крепкий гномий кулак и отличное знание магии — хорошие средства
против излишне смешливых.
— Оставь его себе, неженка, я пью только гномий самогон, — Эби
хлопнула дверью, едва не отбив великолепный эльфийский нос. А
затем, подумав, мстительно наслала на дом новоиспеченного коллеги
грозу с градом и молниями. Пока Вудхаус сумел расформировать ее
плетение, град побил стекла, бутылки и многочисленных гостей.
На следующее утро на Эбигейл по пути на работу разлезлись штаны
— а наковальня стала выводить сладкие эльфийские трели при каждом
ударе. И второе было куда хуже первого, потому что довело ее до
белого каления.
Так продолжилось их противостояние, которое началось еще в
магической академии. А если уж говорить прямо, то много-много
раньше.
Теперь одна из грудастых каменных русалок страстно прижимала
хозяина руками к своим пышным персям, обвив его ноги хвостом, и он
мог лишь слегка повернуть голову.
— Я тебя убью, — прочитала Эби по его губам и, хмыкнув, поманила
соперника к себе ладонью, как боец перед дракой. Натаниэль было
дернулся — но каменная дева сжала объятья крепче.
В академии их опасались ставить друг против друга на занятиях,
но с десяток раз они все же валяли друг друга по земле — и, к
сожалению Горни, счет был равным.
К Эбигейл полетел рой сердитых пчел: эльфы могли управлять
живыми существами и будучи спелёнатыми по рукам и ногам. Но будущая
придворный маг королевы (и никак иначе!) махнула рукой, замораживая
полосатиков, повисших сердитыми мохнатыми желудями — потом оттают,
согреются и полетят по своим делам. И тут же насторожилась — часы
на городской ратуше били восемь утра.