А внутри было очень камерно, дорого, но без пафоса. Несколько
столов, разделённых жардиньерками с цветущими растениями, и стены в
драпировках винного цвета. За драпировками прятались ниши со
столиками на два человека. От входной двери не было видно зала,
сидя в зале нельзя было увидеть ни соседний стол, ни вход. Даже
проходя к одной из ниш, гость не рисковал столкнуться с кем-либо,
настолько чётко контролировали метрдотель и официанты появление
новых гостей и уход старых. Поэтому то, что за одним столиком
встретились рыжеволосая леди с блондинкой, никак не могло быть
случайностью.
— Добрый день, Элинор.
— Здравствуй, Агнес.
Дамы церемонно поцеловали воздух у щек друг друга и уселись.
Официант расставил закуски, налил дамам игристого и поспешно
удалился.
— Из письма Эби мне стало известно, что наши дети благополучно
добрались до Долины Пегасов и приступают к первому заданию, —
оповестила леди Горни свою собеседницу, отрезая кусочек
ростбифа.
— Натаниэль мне тоже написал. И сразу спрошу, Агнес. Как
случилось, что твоя дочь усыпила моего сына? — леди Вудхаус
наколола на вилку щупальце осьминога, прикладывая несколько
большее, чем нужно, усилие.
— Неужели он все же пожаловался? — неодобрительно
полюбопытствовала леди Агнес так, будто говорила о малыше,
заливающем всю округу ревом в поисках мамочки.
— Мы с сыном очень близки, — уклончиво ответила мама Вудхаус. —
Я когда-то взяла с него обещание, что он не будет скрывать от меня
свои проблемы, а я, в свою очередь, никому не передам их и не буду
использовать против него. Да и это не первая выходка твоей дочери,
Агнес. Если бы я не сжигала письма, дабы их не нашел мой муж — он
слегка резок с Натом — я могла бы показать тебе, сколько всего
писал мне о ней сын. Да половина писем о ней! Горни то, Горни се…
Иногда мне казалось, что я о ней знаю больше, чем ты.
— Как и я о твоем сыне, — проворчала мама Горни и выпила
игристого. — Письма я не сжигаю, могу потом показать. Одно время и
я, признаться, беспокоилась, что Вудхауса в мыслях Эби слишком
много.
И дамы уставились одна на другую как орочьи лучники, размышляя о
том, является это пугающим или обнадеживающим.
Первый раз матери враждующих семейств встретились случайно, в
оранжерее — устроитель выставки цветов ошибся и не развел визиты
первых леди столицы во времени. В тот месяц второй курс магакадемии
уехал на первую боевую практику к побережью, и Эбигейл, уколовшись
об иглу морского ежа-людоеда, несколько дней провалялась в горячке.
Матери она в это время, естественно, не писала. Для академии это
была штатная ситуация и родителям о них не сообщали даже по запросу
во избежание толп родственников, штурмующих боевые тренировочные
полигоны, дабы спасти деточек. Леди Агнес от тревоги и
неизвестности в те дни выковала столько подков, что ими можно было
троекратно обеспечить всех жеребцов столицы.