— Я очень ценю это, ваше величество, — поддакнул магистр и
охотно наполнил чашу.
— Но я требую объявить мне истинную причину твоего увольнения.
Пока я не услышала ни одной, кроме твоей предполагаемой дряхлости.
Которая не мешает тебе каждое утро на полянке перед дворцом сидеть,
сплетя ноги…
— Медитировать, ваше величество.
— Скручиваться кренделем так, что можешь укусить себя за …
— Я понял, ваше величество. Это синская гимнастика. Поза собаки,
у которой чешется хвост.
Королева с каменным выражением лица выпила половину чаши.
— На дряхлую собаку ты не похож, — резюмировала она. — Так
каковы истинные причины?
— Причины личные, — Корнелиус полюбовался, как на щеках королевы
расцветает румянец, поколебался и одним махом закинул в себя
остатки вина. — Я ведь жениться хотел, ваше величество. Но, увы, не
выйдет. Хочу залечить разбитое сердце.
— О, — она оживилась. — Жениться — это любопытно. На ком?
— На самой прекрасной женщине в мире, — грустно ответил магистр
и покосился на бутылку.
— Неужели я лицезрею тебя влюбленным? — с азартом сверкнула
глазами королева. — Я уж, грешным делом, думала, что придворные
бездельники правы и у тебя травма какая-то личная.
— Какая травма? — несколько нервно отреагировал Корнелиус.
— Личная, — королева говоряще подняла брови. — Версий несколько.
Первая сплетня звучит так — возможно, какое-то из побежденных тобой
чудищ щелк пастью… и все. Нет больше верного клинка…
— Клинка? — непонимающе повторил маг.
— Ну, жеребца, Корнелиус, — вновь поиграла бровями ее
величество, в крови которой задор наконец-то достиг нужной
концентрации. — Прибора, который некоторые мои придворные кладут на
свои обязанности.
— Ваше величество! — еще более нервно возмутился магистр. — Все
у меня в порядке и с клинками, и с жеребцами, и с приборами! Все
наточено, тьфу, работает, прости Пряха, как в юности! И при всем
почтении, мои возможные травмы — мое дело.
— Травмы моего придворного мага — это государственное дело, —
торжественно возразила королева. — Хочешь выслушать вторую
сплетню?
— Не хочу, но придется, — проворчал магистр, немного
успокоившись.
— Говорят, что ты играешь за другую лигу. Я сама, признаться,
так думала последние годы. И не только я — зря ты все-таки главного
виночерпия превратил в осьминога. Ну, сделал он тебе предложение… в
осьминога-то зачем?