— Понял? Теперь — она моя ученица! Так что, проваливай
со всей своей кодлой, да быстрее! Урод...
— Ещё сквитаемся... — прошипел Самсон, отступая.
Старик не ответил, молча провожая злодея и его подручных
подслеповатыми глазами, смотря, как они забираются в брошенные
тут же неподалёку флаеры. И только когда небольшие юркие
агрегаты взлетели один за другим и скрылись
за густой листвой, жрец, опираясь на посох, отвернулся
и заковылял к пострадавшей. Та, после того, как
её отпустили — вернее, бросили — просто осталась
лежать на земле, свернувшись калачиком.
— Как ты, бедненькая? Вот сволочи-то, а... На, держи!
— дрожащая морщинистая рука протянула старый пыльный плащ.
— Вижу не очень, но чувствую, подлечить бы
тебя... Нет, не надо, у меня сердце разрывает
от этих звуков. Молчи пока. Надевай, попробуем до города
добраться, там должен целитель найтись... Идти-то сможешь?
Я поднять не смогу. Если что, всё сама... Да, так,
умничка... Давай, давай, чем скорее доберёмся, тем лучше.
Облокотиться можешь, небось, не упаду... Вот, хорошо...
Так, медленно-медленно, постоянно что-то успокаивающе бормоча,
старик повёл девочку по дороге. Его грустный взгляд был
устремлён вдаль. Жрец размышлял, и думы его были явно
не из лёгких.
SliceFFA157D60012CE05
Главные ворота стольного города Хёрдбурга, будто
из последних сил сжимаемые ноги спасающей честь женщины,
еле-еле пропускали поток стремящихся внутрь. Пешие, конные,
подводы, целые караваны — всё это людское многообразие
смешивалось бурлящим зловонным потоком и стремилось попасть
внутрь, разбиваясь о равнодушные лица и копья стражников,
что взымали подать на входе.
— Эй, куда, куда! Стоять. Гони монету, проходимцы!
— У нас нет ничего, не видишь, я нищий?
— Нищий? Какой ты нищий? А это кто у тебя,
а? — стражник протянул руку и откинул капюшон
с головы спутника немощного старика, опиравшегося
на сучковатый посох. Любопытным взглядам окружающих открылось
молодое девичье лицо, всё в синяках, ссадинах и порезах.
— О-го-го, да ты зверь, я посмотрю! Прямо, даже
и не знаю теперь. Боюсь-боюсь! Так что, говоришь, денег
нет? А с этой как? Давай нам, на часок-другой,
пропустим и без...
— Сказал, нет ничего. А хочешь портить отношения
с одним миролюбивым божком, за час-другой сомнительного
удовольствия — флаг в руки.