Георг вновь задумался. Секунд через
десять он встал с кресла, взяв со стола колокольчик, позвонил.
Буквально моментально открылась дверь в кабинет, и на пороге возник
личный секретарь короля.
- Сэр Джон, позовите в кабинет
маркиза Лансдауна, он должен дожидаться аудиенции, - когда за
секретарём закрылась дверь, король повернулся к своим собеседникам.
– Садитесь, господа, нам предстоит долгий разговор. Надо решить,
что делать в сложившейся ситуации. Мне бы очень не хотелось
оказаться лицом к лицу с такой проблемой, как Тройственный союз с
присоединившейся к нему Российской империей.
***
Адмирал Того стоял на ходовом
мостике броненосного крейсера «Якумо», и мысли его летали далеко.
Две новости, пришедшие в депешах сегодня, заставляли его с большим
трудом удерживать маску спокойствия и безразличия на лице.
В среде японских моряков адмирал
получил неформальное имя «Спящий огонь». Командующий Объединённым
флотом Японской империи, как никто иной умел держать себя в руках,
но все офицеры, близко знавшие Хайхатиро, были уверены в огне
воинской страсти, кипящего в его груди.
Именно он сейчас и бурлил в душе
адмирала, получившего утром телеграмму о разгроме англо-японской
эскадры в бухте Бомбея. Япония и он лично потеряли три броненосца и
три броненосных крейсера, над которыми флаг Страны Восходящего
Солнца развивался меньше суток. А он так надеялся на эти корабли,
которые должны были восстановить его честь и честь империи.
Разгром под Мозампо и Чемульпо
отрядов Объединённого флота, бой главных сил в Жёлтом море,
результат которого можно было бы назвать ничьей, потеря инициативы
и невозможность в сложившейся ситуации осуществить переброску
основных войск в Корею, заставили Того написать письмо императору с
просьбой разрешить ему, как командующему проигравшего флота
совершить сеппуку.
Хайхатиро хотел уйти из жизни с
честью, как это сделал контр-адмирал Катаока Ситиро. Его
предсмертное стихотворение – дзисэй разошлось по Объединённому
флоту, и многие офицеры и нижние чины часто повторяли его,
наслаждаясь краткостью, красотой и гармонией.
«Замираю от блеска стали! Мой покой
– покой океана в ожидании волн», - всплыли в мыслях адмирала строки
дзисэй Ситиро-кун.
Божественный Муцухито в телеграмме,
которая пришла сегодня в обед, запретил делать Того харакири, пока
император не умрёт, а адмирал уже и своё дзисэй придумал: