— Джай, — старик смотрел на меня очень серьезно, в карих глазах с золотистыми искорками, блестела глубокая печаль. — Я научил тебя всему, что знал и умел сам, Гринт тоже вложила в тебя душу, насколько смогла. Пришло время тебе идти своим путем.
— Разве мы не можем пойти вместе? Или я и для тебя бесполезная обуза?! — я посмотрела на него исподлобья. Рубленный его силуэт и темный зал таверны, освещенный лишь тусклым светом маленьких окошек, расплылись в завесе навернувшихся на глаза слёз.
— Не говори ерунды!
Он поставил собственную суму на стол и, выудив оттуда перевязь с метательными ножами, быстрыми движениями пристегнул их к нагрудному ремню под плащом. Впервые за долгое, время, которое я знала своего наставника, невозмутимый и сдержанный Мадхешь боялся.
— Ты была нашим даром! — снова произнес наставник, откупорив принесённую бутыль. — И мы сделали все возможное, чтобы сохранить твою жизнь, обучили всему тому, что знали.
— Мадхеш, скажи честно, — заговорила я дрожащим голосом, грозный взгляд, направленный в сторону старого наставника, вряд ли придавал моим словам веса. — Нам угрожает опасность?
— Хозяин этой забегаловки мой давний должник, — пахучий хмельной напиток полился в оловянные кружки. — Скажешь ему, что ты от Мадхеша-хашмирца, он укроет тебя у себя на несколько дней.
— С чего ты решил, что трактирщик отдаст свой долг? — не унималась я в надежде, что наставник передумает.
— Этот отдаст, — усмехнулся старик. — Ибо боится до дрожи в коленях твоего покорного слуги, а ещё, как любой другой торгаш, он прекрасно понимает, что его самая большая добродетель — это связи.
— Я поверить не могу, что ты меня бросаешь!
— Не бросаю, девочка, — Мадхеш горько смотрел на меня. — Спасаю. Как только могу.
— Но почему? — мое нытье даже мне стало поперек горла, но остаться одной было куда страшнее. — А если они меня найдут, кто прикроет мне спину? Или ты думаешь, твой трактирщик предпочтёт сталь в живот золоту в кошельке?
— Если найдут, — взор наставника сделался острым, словно бритва. — Ты помнишь, чему я тебя учил? Не подведи, Джай, и помни: ты обязана попасть в столицу и найти там Ламара.
Он залпом осушил свою кружку и тихо поставил её на столешницу.
— Что? — это имя я слышала впервые.
— Перед смертью ни напиться, ни надышаться…Ты все запомнила, думаю. А теперь, когда я встану и уйду, не вздумай проводить меня. И не смей смотреть мне вслед, чтобы не испортить дорогу до дома.