— Ух! — выдохнула я, едва придя в себя. — Какая красивая сказка!
— Так это была правда, или нет? — опомнилась Гвен.
— Конечно, это была неправда! — язвительно заметила Игуми. — Драконов отродясь никто не видывал.
— А как же… — Гвен многозначительно уставилась на меня.
— Это недоразумение! — отмахнулась Игуми. — Есть уже пошли, живот с голодухи сводит! Вам, может, и надо оставаться стройными, чтобы скакать как козы перед зрителями, а у меня — дамы изящного телосложения — на такую работу сил слишком много уходит!
Карлица весьма неизящно выпрыгнула из фургона, сделав кувырок в воздухе.
— Здорово было бы, окажись это правдой! — мечтательно заметила Гвен.
— Кто знает? — усмехнулась, затягиваясь, Шаваро. — Кто знает…
К счастью, Гвен больше не тянуло на приключения, как в Хелегае, пусть Башня и притягивала наш интерес своей легендой — урок в городке на реке Хелейе мы запомнили надолго.
Скорп, пусть и не беспокоил нас больше, но регулярно появлялся по вечерам во время наших выступлений, чтобы забрать плату. Он был нелюбезен и хмур, однако, по всему было видно — звон монет греет его алчное нутро.
Гинго не сопротивлялся. Но столичная публика все равно относилась к артистам-бродягам с настороженностью. Скудный поток монет не закрывал и дна шляпы. Люди были напряжены и выглядели уставшими, расшевелить публику было весьма нелегко. Самый первый успех казался теперь таким невероятно далеким и почти нереальным.
— Да, что тут твориться? — сетовала Игуми, обычно и занимавшаяся подсчетом заработанных денег. — Это же столица! Даже на севере у нас не складывалось всё так печально!
— А чего ты хотела? — хмуро осведомился Гинго. — По Охангу только что прокатились аресты. Пыточные работают и день и ночь, даже не сомневайся. Перед собственной помолвкой его императорское величество увеличил налоги до непомерных размеров, люди стали возмущаться и бунтовать.
— Но почему тогда все тихо? — захлопала глазами, удивленная Гвен.
— Это тебе кажется, что все тихо, — буркнул обычно спокойный и уравновешенный Сирвиг. — Буквально прошлой ночью арестовали мастера Клефаля.
— Кто это? — удивилась рыжеволосая акробатка. — Я его даже не знаю!
— Зато знаю я, и этого достаточно! — категорично ответил Гинго.
Он все так же куда-то уходил по утрам, оставляя нас на попечение Сирвига и Шаваро, возвращаясь лишь к началу представления. Мы же готовились к самому помпезному дню — к помолвке императора с его нареченной.