— Заткнитесь все! Не то уподобитесь этой несчастной! — Миллисент Аристо кивнула в мою сторону.
— Ой! — рыжеволосая Хигрид прикрыла округлый ротик ладошкой. — Наверное, это так неудобно, ехать связанной всю дорогу, да еще и с кляпом во рту?
Я бы ей ответила. Если бы могла. А еще повозку встряхнуло так, что моя голова тюкнулась о деревянную перекладину, и в сотый раз я прокляла все на свете.
— А ты побрыкайся, как она перед господами, тогда и узнаешь! — Вильда вязала всю дорогу особыми костяными спицами. Их ей оставили в качестве поощрения за кроткий нрав.
Только вот я бы, на месте этих самых господ, столь спокойной лани не очень-то и верила. Но ладно, не мое это дело.
— Мне тут сорока на хвосте принесла, что откупных невест в этом самом Эрдинге приносят в жертву чудовищу! — хитро ухмыльнулась Лидия — белобрысая дочь купца. — Так вот, жрет он только самую красивую, остальных не трогает.
— Ой, девки, меня точно сожрут! — Хигрид искренне верила в неотразимость своих рыжих кудрей и огромного количества веснушек, которые густо осыпали не только ее лицо.
— Нет, это что же получается: ехали, мы ехали, все седалище отбили на кочках этих окаянных! — возмущалась неугомонная Лидия. — А теперь опять едем к лордам-пограничникам на кулички! Не для того мой батюшка два мешка серебра из подпола выволакивал…
— А я вот не очень хочу в Эрдинг ехать невестой! — весь путь от столицы Альбериона слишком юная Ульрика чесала волосы, как там еще что-то осталось на голове, ума не приложу.
И в этом виделось тоже что-то неестественное.
— Так чего же ты не оставалась? — Хигрид ехидно посмотрела на соседку.
— Будто бы мне кто-то дал такую возможность? — серебряный гребешок с аккуратными зубцами заскользил быстрее.
— Ты бы это прекратила, — Вильда подтянула нити ближе, с легкой брезгливостью стряхнула с них пару налипших светлых волос. — А то так нитки попортишь! Все вязание выбросить придется, а жалко. В Эрдинге, говорят, холода лютые даже летом.
— Подумаешь, нитки, — фыркнула Хигрид. — Нас везут на край земли! Может, убивать будут. С особой жестокостью! А ты за вязание свое печалишься, еще было бы что путное. Что вот это такое?
В подтверждение своих слов девушка поддела носком кожаного сапожка непонятную рукодельную конструкцию Вильды. Отчего лицо самой Вильды сделалось багровым, глаза почти налились кровью и даже волосы, казалось, на ее голове зашевелились.