– Это вообще законно? – без особого энтузиазма
поинтересовался Альберт.
Проще, наверное, было
спросить, что здесь вообще законно. У него были несколько
другие представления о дисциплине.
– Как бы нет, но вообще – да, – Зигель пожал плечами.
– Не слышал, чтобы Шульцу хоть раз за это что-то кроме выговора
было, хотя временами он перегибает. У него просто пунктик на
контроле. Вас ещё с его списком «нельзя» не ознакомили?
– Каким-каким списком?.. – не понял
Альберт.
– Очень длинным, – с нотками раздражения пояснил
Курц. – Расскажи ему, Эрих.
– Жаловаться
нельзя, – охотно начал перечислять Зигель. – За донос на
товарища улетишь на ночное дежурство... в лучшем случае. Даже если
ты категорически прав, а о нарушении необходимо было доложить.
Доверие к товарищам – прежде всего!
– А если я… – начал Альберт, уже нашедший тысячу и
один вариант, когда это не просто не будет так работать, но и будет
напрямую угрожать общей безопасности.
– Тогда будем считать, – ответил старший оператор,
даже не дослушав, – что ты героическими потерями обезвредил угрозу.
Если повезёт, он тебя навестит на посту и расскажет, как всё
прошло.
Если он «рассказывает» как на инструктаже, это
попахивает дополнительным наказанием!
– Алкоголь употреблять
нельзя, – продолжал разгибать пальцы Зигель. –
Категорически. Даже в неслужебное время, даже пиво. Проще сразу
завязать.
– Штраф? – влез Фриц.
Это слово было чуть ли не единственным, что Кёниг
вообще запомнил ещё в учебке, где получал эти штрафы с завидной
регулярностью, хоть и по мелочи. Впрочем, Альберт тоже ожидал, что
дисциплинарное взыскание за не особо серьёзные проступки на первый
раз должно ограничиваться выговором, максимум штрафом.
Ага, как же.
– Какой там штраф! Неделя исправительных работ за
хранение, а за употребление… – Зигель кивнул в сторону
Курца.
– Расстрел, – буркнул тот. – Шучу. Наматывать круги
вокруг склада отправит. Ещё и надзирать лично будет. Заняться ему
нечем, во втором часу ночи. У меня иногда такое чувство, что он
вообще не спит, потому и злой такой.
– Да спит он. Со своей винтовкой. Потому и злой
такой, как собака бешеная, – усмехнулся Зигель. И добавил, совсем
желчным тоном: – Следующий пункт: контакты… третьей степени. На
гражданке в том числе.
Суть запрета дошла до Вольфа с небольшим запозданием,
и то лишь благодаря скабрёзной физии Курца, чуть ли не всей своей
рожей намекающего, о чём идёт разговор. Судя по непонимающе
хлопающему глазами Фрицу, тот иронии не уловил.