Спирт дезинфицирует раны, но, увы, отнюдь их не
лечит, зачастую всё только усугубляя.
Сдвинулся от неловкого движения недостаточно плотно
закреплённый протез; соскользнула игла, выскочив из неожиданно
дрогнувших пальцев. Эрвин рефлекторно потянулся за потерей – и
сморгнул, уставившись на резво оказавшуюся на столе вторую
механическую руку, перехватившую ускользнувший предмет.
Эрвин поднял голову, недоуменно смотря на
Фантома.
Тот смотрел в ответ. Ни слова не проронив, Фантом
показал на протез, не отводя глаз от Эрвина. Даже зрачки не
шелохнулись. Как у церебрала: критический минимум движений и
абсолютно неподвижный взгляд.
– Что делать, хоть представляешь? – вяло попытался
возразить старик. – Инструкции у меня нет.
– Мне уже приходилось чинить технику, не впервой.
Какая-никакая база у меня есть. Она очень старая и неполная,
конечно, но если подскажете, я разберусь.
Возражать смысла особого не было: Эрвин понимал, что
в таком состоянии обратно протез не соберёт. Будь один, давно
махнул бы уже отсутствующей рукой – и отправился бы спать, чтобы
потом вернуться к работе на свежую голову. Не впервой,
да.
– Хорошо, – сдался он. – Давай попробуем…
Доля скептицизма, с которой техник поначалу смотрел
на действия Фантома, рассеялась довольно быстро: синтетик
определённо понимал, что делает.
– Я это уже делал. Вещи попроще, конечно,
были…
Только что молчавший, Фантом быстро разговорился,
рассказывая о буднях в порту. О том, как подрабатывал, в том числе
и починкой – в основном стареньких типовых роботов, когда
перепадало. Как научился? Да чёрт его знает. Само выходит, как
будто «руки помнят» отдельные движения. А? Нет, конечно, это просто
ощущение такое, ничего более. Как можно помнить то, чего никогда не
делал? Первые дни жизни было трудно даже равновесие удерживать, что
уж там до мелкой моторики. Установленные программы? Они бесполезны
до тех пор, пока не научишься двигаться сам. Да, есть база
теоретических данных, чертежи, всё такое. Это немного помогает,
когда нужно свериться. Хотя она, как и переводчик, очень старая –
ещё сороковых-пятидесятых годов. Но так ведь и большая часть
техники не обновлялась десятилетиями…
Порой это больше плюс, чем минус.
В какой-то момент Эрвин вновь поймал себя на мысли,
что не видит в своём собеседнике машину – несмотря на всю механику
ниже ещё покрытой кожей шеи. Взъерошенный, в старых штанах и
великоватой майке, с босыми ступнями и заклеенной щекой, Фантом в
этот момент походил на самого обычного человека, охотно, пусть и
монотонным голосом рассказывающего о себе. Иногда на лице синтетика
мелькали мимолётные тени эмоций, отчего оно ненадолго оживало, и он
сам в эти короткие моменты казался ещё более живым.