— Теперь сообразили? Взрыв мины и
торпеды не различить. Сэры-джентльмены враз смекнут, что тральщики
схалтурили, и будут снова пару-тройку часов море утюжить. К
середине ночи подтянутся наши три лодки, ударят с тыла. Мы-то в
курсе, что здесь мины срезаны. Пройдем футах в тридцати на глубине,
чтобы на всплывшую не напороться, и расстреляем оставшиеся пять
торпед.
— Спасибо за науку, ваше
высокоблагородие!
Глянув на восторженное лицо
гардемарина, Макаров поставил следующий минус Бергу. За двое суток
с офицерами «Лосося» он понял, что в Морском кадетском корпусе
обучение чисто подводным материям из рук вон плохо поставлено.
Боцман с «Акулы» и то больше хитростей знал, нежели выпускники
самого главного цеха по выстругиванию флотских
командиров.
Лодка дрейфовала на поверхности,
изредка включая малый ход. Экипаж отдыхал на местах.
Продолжительное ожидание переносилось стократ легче, чем днем
полчаса среди минных тросов. И все же когда в двух милях к западу
загрохотали веселые взрывы, а небо осветилось хищными зарницами,
пришло облегчение.
Спустившись в центральный пост,
Макаров приказал открыть межотсечные люки и двери.
— Господа! Братья! Не буду говорить
долго и красиво, мы не на параде. Только знайте, мы идем на самую
главную битву войны. Обломаем рога британцам, выжившие домой
побегут. Сейчас вы — главная сила и надежда России. К погружению
стоять! Погружение на перископную! Полный вперед!
Слова могут творить чудеса, если ими
не злоупотреблять. Плохо обученный экипаж вдохновился. Снобы в
белых кителях, любители красоваться на мостиках броненосцев
остались в Кронштадте и далеком Санкт-Петербурге. Победу добывают
совсем другие — чумазые матросы в темных и тесных отсеках. Сейчас
гардемарин на подлодке для державы ценнее, чем адмирал на мягких
перинах. Поэтому — вперед! Ни единой ошибки, ни секунды
послабления. Не посрамить командира, который доказал, что носит
погоны капитана первого ранга заслуженно, а не за выслугу
лет.
Поднырнув под суетящиеся тральщики,
«Лосось» проскочил к броненосцу, любезно обозначившему свое
положение прожекторами, судорожно шарящими по волнам. Но Макарову
нужно не более пяти секунд, чтобы поправить курс на торпедную
атаку. Не родился еще вахтенный офицер, что за эти мгновения
засечет перископ. Взрыв! Взрыв! Как там его звали по-английски?
Плевать. В газете название прочтем, чуть повыше колонки фамилий
затонувших на нем британских сэров.