— Шестьдесят ампер зарядный ток, —
потер подбородок академик.
— Это мало? — спросил
Берг.
— Я надеялся на сто пятьдесят.
Генератор один, часть мощности уходит на гребной винт.
— Проверим, что забирает движение.
Джон, останавливай лодку, переводи на чистую зарядку.
Через три минуты Том
доложил:
— Не рассоединяется муфта. И доступа
к ней нет.
Досада! Со временем придется делать
лючок на прочном корпусе. Муфта под нагрузкой от машины, на ее же
подшипник приходится упор винта. Сейчас поздно что-либо исправлять.
Берг принял решение.
— До высочайшего смотра больше
никаких переделок и улучшений. Засекаем время — за сколько часов
генератор восстановит заряд, потом возвращаемся на базу.
Швартовались в сумерках, но с полной
батареей.
— Еще раз поздравляю, Александр
Маврикиевич, — тряс руку Якоби. — Непременно замерьте
продолжительность экономичного хода-с. Я постараюсь химика
прислать. Больно голова болит, не потравились бы мы аккумуляторными
газами.
Неподалеку до поздней ночи кипела
работа у коллег-соперников. Движимый скорей паранойей, нежели
здравым смыслом, лейтенант приказал по очереди ночевать в лодке до
первого июня.
Константин Николаевич изволил выйти
для смотра субмарин на пароходо-фрегате «Генерал-адмирал»
американской постройки, названном в честь него самого.
Величественный корабль с огромным черным корпусом, прямым
форштевнем без всяких носовых украшений, кроме легкого двухглавого
орла под самым бушпритом, миль с двух производил основательное
впечатление, воплощая военно-морскую мощь России, возрождающуюся
после позорного Парижского мира. Но дубовый корпус, как
поговаривали в Кронштадте, уже основательно поражен гнилью, из-за
большого дрейфа фрегат не в состоянии повернуть фордевинд под
парусами. Реликт переходной эпохи парус плюс пар. Скоро в корпусах
не останется дерева, кроме разве что палубного настила, а машины
останутся единственными двигателями.
Рядом с исполином в пять тысяч
семьсот тонн водоизмещением терялась даже крупная лодка
Александровского. Субмарина Герна и «Щука» выглядели шлюпками.
Сзади неторопливо дымила броненосная канонерка «Русалка», как
съязвил Рейнс — подбирать трупы.
Выход в море вышел анекдотичным.
Пневматическая посудина мили четыре смогла удержать оговоренную
скорость в пять узлов. Несмотря на усилия нагнетателя, приводимого
малой паровой машиной, давление в баллонах упало, лодка начала
отставать. Адмиралтейский офицер-наблюдатель приказал отсемафорить
на «Генерал-адмирала» просьбу о взятии на буксир.