Поэтому, когда Исхард вернется, я
должна быть готова.
Дверь отворилась.
— Удалось достать?
Лоретта помедлила, прежде чем
передать мне пузырек с ядом сколопендры, нахмурилась: зелья, для
которых чаще всего использовался этот ингредиент, сложно было
назвать безобидными.
— Могу я все-таки поинтересоваться,
что вы намерены делать? — я смолчала, и коготь продолжила допрос. —
Это как-то связано с вашим подарком северному лорду?
Конечно же, Мерик поделился с
напарницей догадками. Сам он к командору относился с прохладцей: не
простил унизительную для него стычку в первый день. Поэтому, даже
если и заподозрил меня в чем-то предосудительном, то не выдал.
Насчет Лоретты я не была твердо убеждена.
— Расскажешь Исхарду? — кивнула на
пузырек.
— Я ваш коготь. Моя верность
принадлежит вам, а не эссе Иньлэрт, — оскорбилась женщина,
добавила. — У меня нет права ни осуждать вас, ни подвергать
сомнению ваши поступки, но… мне кажется, вы запутались.
— Все хорошо. Я знаю, что делаю, —
выдавленная через силу улыбка вряд ли могла кого-то успокоить,
скорее, наоборот. — Я действительно благодарна тебе — и за помощь,
и за волнения.
В последние недели я все чаще ощущала
себя канатоходцем, балансирующим на тонкой нити над бездной. Или
даже воровкой, пробирающейся мудреным путем сквозь лабиринт
магических ловушек, чтобы выкрасть у судьбы нечто важное.
Удалось бы мне со второй попытки
открыть портал раньше, чем Вестница настигла бы нас? Или Крис погиб
бы вновь? Кто знает. Я не стала выяснять тогда. Не собираюсь
понапрасну рисковать жизнями дорогих мне драконов и теперь.
Все, что мешает, должно исчезнуть.
Быть отброшено, как тот вечно путавшийся в ногах жреческий балахон,
от которого я избавилась сразу после побега из Южного Храма.
«Вы не думаете, эсса, что нет
большей глупости, чем держаться за вчерашний день, даже если он нес
надежду на счастье?»
Нес ли? Почему, думая сейчас о Рике,
я вспоминаю не свидания под луной, жаркие объятия или поцелуи и
прочую чушь из песен менестрелей? Вероятно, потому что их почти и
не было, а редкие моменты нашего уединения — тайком, с оглядкой на
окружающих — всегда омрачала война и предчувствие грядущих
неприятностей. Нам не позволят остаться вместе. Только такой глупый
птенец, как я, мог игнорировать очевидные факты и мечтать о семье с
меченым!