[21]
Позвольте заметить, Повелитель, невежливо оставлять юную леди одну.
Если вы не нуждаетесь во мне, я осмелюсь предложить нашей гостье
небольшую прогулку.
В опустившейся на город ночи
праздничные огни, облепившие здание театра, сияли особенно ярко.
Драконы слабым ручейком вливались в приветливо распахнутые двери —
по большей части дамы. Война, отсюда казавшаяся дурным сном,
ежечасно требовала дань в виде мужей, отцов и сыновей. Лорд Имагар
покинул столицу наутро после нашего знакомства, присоединившись к
отряду шурина. Скоро мой будущий супруг тоже отправится на поле боя
— и у меня оставалось очень мало времени, чтобы придумать, как
удержать его в Иньтэоне.
Редкие мужчины, окруженные стайками
родственниц и поклонниц, сегодня пользовались повышенным вниманием.
Но ни один из них, конечно, не мог конкурировать с Исхардом.
Серебряный эсса в белоснежном подбитом норкой пальто притягивал
взгляды всей площади. Глупо себе льстить, полагая, что почтенную
публику могло привлечь южное недоразумение, ковыляющее под руку со
снежным лордом.
Прихрамывала я по вполне понятной
причине: одолженные леди Нихамадой теплые сапоги слегка жали и,
похоже, успели натереть мозоль. Мою собственную зимнюю обувь
погрызли домашние псы: кто-то из прислуги забыл плотно закрыть
шкафы в гардеробной.
Павайка, прилепившаяся к кузену с
другой стороны, скромно потупила взор, как и полагается
благочестивой девушке из хорошей семьи. Но на ее губах играла
довольная улыбка — ей льстил всеобщий интерес.
За спиной негромко переговаривались
Нихамада и Селена. Младшая леди Иньлэрт, сославшись на усталость,
предпочла остаться дома. Исхард позже шепнул, что Аара не любит
театральные постановки, да и в целом избегает большого скопления
народа.
Я поймала себя на мысли, что спроси
меня, кто мать снежного эссы, то, не зная наверняка, без раздумий
ответила бы — Нихамада. Выдержкой, спокойствием, аристократичностью
— манерой держаться северный лорд был ближе к супруге главы рода,
чем к его эмоциональной младшей сестре.
Интересно, а на кого походил погибший
Рикон?
Я отогнала чужое непрошеное
воспоминание.
Мы поднялись по трем широким ступеням
из гранита, миновали огромные фронтальные колонны — чтобы обхватить
каждую, потребовалось бы не менее четырех мужчин. Взгляд скользнул
по барельефам на стенах, и я невольно запнулась, привлеченная
изображением рассыпающейся маски. Некогда гладкие блестящие от
полировки щеки покрылись уродливыми трещинами, отколовшиеся кусочки
напоминали слезы. Две неуклюжие руки то ли старались сорвать ее, то
ли, наоборот, удержать на месте.