– Ты не понимаешь, – с тоской протянул Петр и отвернулся, – везунчик.
– Не понимаю я? Петька, положа руку на сердце, неужели тебе легче было, если бы и я без ноги остался?
– Да ты в уме ли? – Петр даже приподнялся на кровати.
– Что вы так кричите? – Это вошла испуганная Варя.
– Ничего мы не кричим, просто разговариваем, – сердито ответил Борис.
Варю позвал раненый с другой кровати, она отошла к нему, стала что-то ласково выговаривать, потом подала напиться, немного приоткрыла окно… Борис смотрел на друга и видел, что глаза Алымова, помимо его воли, следят за Варей, что бы она ни делала… Он забыл, что Борис рядом, что смотрит на него, и в лице его проступило такое, что Борис сразу все понял.
– Дурак ты, Петька, – тихонько промолвил он и вышел в коридор.
Варя сказала, что у нее скоро кончается дежурство, она проводит Бориса к себе домой – тут недалеко, они смогут поговорить.
* * *
Варино временное жилище было довольно убогим. Вышла хозяйка – старая турчанка с длинным загнутым носом, как у Бабы-яги. Варя представила ей Бориса как своего брата, но хозяйка, похоже, не поняла или не захотела понять и смотрела на Варю очень неодобрительно. Они сели рядом на узенький диванчик, Варя прислонилась к его плечу и затихла.
– Ты устала, измучена, похудела и плохо выглядишь, – вздохнув, начал Борис.
– Что с нами будет? – прошептала она. – Как жить дальше?
– Не знаю, – честно ответил Борис, – ничего про себя не знаю. А что говорят врачи про Петю?
– Операция прошла хорошо, – помолчав, ответила сестра, – но состояние у него… ты сам видел.
– Видел, – постепенно накаляясь, начал Борис, – и прекрасно понимаю, что он просто хандрит! Ты что – не можешь его расшевелить? Сестренка, раскрой глаза, ведь он тебя любит!
– Ты думаешь, я слепая? Я тоже его люблю, – просто ответила Варя, так что у Бориса где-то в глубине шевельнулось ревнивое чувство, – но он вбил себе в голову, что я хочу остаться с ним из жалости, что я слишком совестливая, чтобы бросить калеку.
Борис чувствовал, как бегут слезы по щекам сестры.
– Он не хочет со мной разговаривать, стал совсем как чужой. Когда я подхожу, отворачивается к стене. Он очень страдает, у него сильные боли. Доктор говорит, что это нервное, но он не может спать без морфия.
– Это Горецкий достает тебе морфий? – встрепенулся Борис.