– Может,и побоялись бы, – честно
ответил Алки, – если б знали, кто он такой. Но у него одежда была
без знаков Клана. А в страже принято называть друг друга попросту,
по именам. А из Семейства или из Рода – не говорим.
– Из Рода? В «крабах»... извини, в
страже... и сыновья Рода служат?
– Бывает и такое. Кто обеднел,
например, может пойти в наемники или к нам... Вот мы новичка и
встретили попросту. По плечам хлопали, в кабачок потащили –
обмывать знакомство...
– С ума сойти! – ахнул Сверчок со
страхом и восхищением.
– Ларш оказался отличным парнем, –
небрежно продолжал Алки. – В первый же день попал в серьезную
переделку и хорошо себя показал. И потом не чванился, учился нашему
делу. И заметил он, что стражники не боятся хватать воров и убийц –
но только если знают, кто украл или убил. А если не знают? Вот
сейчас мы идем в дом, где хозяина зарезали – а кто зарезал? Сидел
господин в своем кабинете, попивал вишневую наливочку – а кто-то
его ножом ударил. Кто? Убийца же на стенке не расписался!
– Если попивал наливку, – робко
уточнил Сверчок, – то убил кто-то из своих. Если бы в дом залез
чужак-ворюга, господин бы вскочил и поднял шум.
– Это само собой, – махнул рукой
Алки. – Или родственник, или слуга. В доме народу много. Но я не о
том... В Аршмире много преступлений остается нераскрытыми – а все
потому, что никто не умеет их раскрывать.
– А вы... особый десяток...
умеете?
– Мы учимся. Но ты слушай дальше.
Ларшу тогда удалось узнать, что злодеи замыслили... ну, что они
замыслили – про то тебе знать незачем, но только беда была бы не
только для Аршмира, но и для всего Великого Грайана...
У Сверчка мелькнуло подозрение, что
Алки и сам не знает, о каком именно злодеянии дознался Спрут. Но
перебивать стражника не стал.
– Ларш все их планы разгадал, все их
замыслы распутал, со всеми злодеями расправился. Призвал его к себе
Хранитель Аршмира и говорит: «За такой твой подвиг, дорогой
племянник, проси у меня все, чего душа пожелает. В страже тебе
оставаться незачем, будешь служить при моем дворце, а захочешь, так
в столицу поедешь, к королевскому двору». А Ларш отвечает: «Не хочу
я ехать к королевскому двору, а хочу остаться в страже. Дай мне,
дядя, под начало десяток. Я сам подберу в него самых смышленых,
самых глазастых, самых ловких. И чтоб подчинялись только мне. А
чтоб люди не равняли их с «крабами», плати, дядя, каждому из них
столько, сколько в дворцовой страже получает десятник!»