– Говорили мне, – вдруг сменил тему имачата. – Что ты держишь у
себя семью Иттануаки.
Вот это да! Чего это он заинтересовался?
– Есть такие! – гордо ответил я. – Я владыка великодушный, к
бабам и детям зла не питаю. Пусть живут, раз уж есть.
– Я был знаком с покойным, – тщательно подбирая слова, продолжил
Ицкагани. – И хотел бы поддержать его семью. Если тебе эти люди в
тягость – отпусти их ко мне.
– Да ну, зачем! – беспечно махнул я рукой (хотя, в голове аж
закипело: ну, ничего себе ты ушлый парень!). – Я как считаю: где
родился – там и живи! Чего-чего, а ума-то мне не отнять!
– Но ведь сам ты живешь не там, где родился? – с легкой улыбкой
спросил хозяин.
А вот это был уже весьма непрозрачный намек. Я смотрел на
Ицкагани и пытался понять: он все-таки решил, что я простак и не
понимаю скрытого смысла, или не купился на мою маску и
провоцирует?
Пауза затягивалась. Я решил играть дальше, рассмеялся и небрежно
так бросил:
– Неправ ты, имачата! Я владыка. Везде, где живут четлане – там
мой дом.
Вот так. Если мы играем в намеки, то слови ответочку. Здесь, в
Черном Урочище тоже четлане живут, если что!
Не знаю, что на самом деле думал Ицкагани, но беседа наша
потихоньку стихла. Мои люди принялиответные дары, я поднялся с
подушек и громогласно заявил, что хочу домой. Ицкагани со свитой,
конечно, пошли провожать. Уже на ступенях я обернулся и, как бы
невзначай, бросил:
– Ты мне подати пока не шли. Уже в следующем году, после сбора
урожая, сочтемся, – и пошел.
Если быть до конца честным – только ради этой фразы я и поехал
сюда. Готовил ее не один день, выверял каждое слово, чтобы до
местного князька дошел именно тот месседж, который мне нужен.
Сейчас мы шли к Великой, а спина моя была ледяной и ждала удара
копья… Но, если Ицкагани сейчас стерпит, то всё будет именно так,
как мне хочется.
…
Спина осталась целой.
И сейчас имачата в волнении расхаживает по своему дому,
рассуждая о словах простака. Этот наглый, недалекий (если я сыграл
правильно) Недоносок после одной случайной победы возомнил себя
хозяином всех окрестных земель. Он настолько упивается своим
величием, что даже предупреждение пурепеча ему не указ! Значит,
враги. Но! Но у умного Ицкагани (конечно, он считал себя умным)
есть время. Недоносок собирается обставлять себя роскошью, бегать
по горам за горцами. Он уверен, что местные четлане и так ему
подчиняются. И только в конце будущего лета он поймет, что Черное
Урочище ему никаких податей не пришлет. А до тех пор простака можно
водить за нос.