И у меня есть готовая письменность – моя родная кириллица. Но
подойдет ли она под язык четлан? И вообще! Воспримут ли эти варвары
принцип фонетической записи? Я очень сомневался. До сегодняшнего
дня. Ночка открыла такую возможность. Правда, Ннака тут же
предложил другую.
«Пусть попытаются реализовать обе, – решил я. – Та, что
приживется – и будет четланской письменностью. По законам
естественного отбора. А я уж подстроюсь».
Потому велел Ннаке выделить девушке несколько писчих кож, чтобы
она искала звуки и придумывала, как их «зарисовать». А самому
казначею велел на отдельном лоскуте записывать свои знаки. Рано или
поздно оцколи упрется в потребность записать абстрактные понятия –
посмотрим, как он выкрутится.
– А теперь оба – отстали от меня! – грозно свел я брови. – Мне
свое дело доделать надо.
Доделал я его быстро, а вот решение так и не принял. Тушь на
рыбьем клее была послана отдыхать. Масляная краска показала себя
лучше с высокой концентрацией сажи, а на древесном соке – наоборот,
разведенная. Первая хорошо впитывалась в бумагу и не
отшелушивалась, а вторая была сочнее и лучше держала форму, не
растекалась.
«Черт его знает, что лучше! – мучился я. – Может, завтра три
ингредиента смешать?».
Правда, ингредиентов не было, всё ушло на опытные образцы. Надо
будет завтра заказать Ночке еще сажи, а Сыну Обезьяны – клейкого
сока.
Я отложил тестовый листок бумаги и придвинул к себе другой.
Хаотично исписанный и нещадно исчерканный. Главная моя головная
боль. Уникальный, мать его, товар! Уже не раз я его забрасывал в
дальний угол своей спальни, но доставал снова и снова.
Вот и сейчас. Кажется, меня ждал редкий спокойный вечер, так
отчего бы его не убить очередными бесплодными поисками «святого
грааля».
Редкий – потому что в последнее время несносный «прынц» стал
лишать меня покоя. Шикальиеци загорелся. Новым статусом, новым
делом. Тем более, что у него сносно получалось. Внезапный успех,
возможность командовать людьми разгорячили юную кровь. Жажда
поднять свою значимость распространилась и на его работу. Кровавая
Чаша проникся убеждением, что он делает самое важное в Излучном
дело. А потому всё, что важно для него – важно для всех. И,
поскольку он жил неподалеку от меня, то имел возможность капать мне
на мозги чаще, чем прочие «бригадиры». Чем и пользовался с
извращённым удовольствием. Он требовал людей, требовал ресурсов…
просто требовал к себе внимания. И постоянно стремился тыкнуть меня
носом в мои, якобы, недоработки. Я поначалу совершил ошибку:
обрадовался его увлеченности, решил поддержать. Даже дал «прынцу»
вторую пятерку проданных, сняв их с других работ. Выделил ему
«бюджет» – недельную норму маиса, на которую он сам обеспечивал
работников питанием, а на излишки мог нанимать местных для своих
работ. Шикальиеци начал морить своих людей голодом, но нанял еще
целую ораву безродов и Колибри – работа поперла! И всё равно мой
рьяный аманат выедал мне мозг новыми и новыми просьбами.