— Это нечестно.
— Куда уж честнее? Я не прошу тебя
убивать, наоборот — даю шанс спасти. Считай, что эта троица
столкнулась со стихийным бедствием, неумолимым буйством природы. А
ты спасительная соломинка. Выбирай, в чью руку ляжешь.
— Но что это докажет?
— Увидим.
Троица состояла из белобородого
старика и двух весьма юного вида разнополых особ, годящихся ему во
внуки. Старик шагал впереди, опираясь на крепкую деревянную клюку,
а молодняк шаркал следом, неся за спинами холщовые узлы на длинных
палках. Поравнявшись с нами, дед остановился и приподнял полу
замызганной войлочной шляпы:
— День добрый, господа. Издалека ли
путь держите?
— Добрый, — осчастливил я
простолюдина ответной любезностью. — От самого Шафбурга.
— Неблизко. Надеюсь, тамошние дороги
не доставили вам хлопот. Время-то нынче неспокойное. Уж больно
много лихих людей развелось в округе.
— Нет, разбойников не встречали. А вы
сами откуда будете?
— Так из Швацаштауба, — махнул старик
рукой себе за спину.
— Далеко до него?
— Неспешной рысью к вечеру
доберётесь.
— И что вынудило вас покинуть дом в
столь неспокойные времена?
— Дом и вынудил, — печально вздохнул
старик, разведя руками. — Сгорел он, а с ним вместе и дочь моя с
мужем в огне пропали. Спихнули мне этих вот недотёп малохольных, —
усмехнулся дед, кивнув на внуков. — Думал, на старости лет
отдохнуть, себе в радость пожить оставшиеся деньки, ан нет, опять
нянчись, воспитывай, ставь на ноги. Сироты же теперь. Помру, только
двое они друг у друга и останутся. Хорошо хоть дружные, в беде не
бросят. По нынешним временам — редкость.
— И то верно. Нравы сейчас такие, что
мать родную на кон ставят без раздумий.
— Вот-вот, — потряс старик бородою и
кивнул на Волдо. — Сынок ваш?
— Ага, — потрепал я «сынулю» по
вихрам. — Тот ещё балбес, ничему учиться не желает. Не будешь
пинать да затрещины выписывать — так дураком и помрёт. Правильно я
говорю, горе ты луковое?
— Да, пап, — промямлил Волдо.
— Ну, выбрал уже?
Пацан, не поднимая глаз, помотал
головой.
— Так выбирай.
— Я не могу. Это... Это просто
неправильно.
— Вот, полюбуйтесь. Только и может,
что отцу перечить. Розгами у меня сегодня поужинаешь, шельмец. —
Ладно, — снова обратился я к старику, — счастливого вам пути, и
удачи на новом месте.
— Благодарю вас, господин, —
поклонился старик и, спохватившись, вытащил из кармана два красных
яблока. — Не побрезгуйте. Из нашего старого сада.