— Подъём! Рутезон взошёл, а вы ещё не
опохмелились! Не будем нарушать славные деревенские традиции!
Сегодня вы нужны мне бодрыми и продуктивными! Волдо, утри слюни,
Тиль, смени портки. Освежитесь и накрывайте на стол, я голоден.
За завтраком разговор шёл не в пример
туже вчерашнего. Почти трезвый Тилль был куда менее общителен и
гораздо более хмур, нежели тот раскрепощённый и удалой душа
компании, каким я его запомнил. Было невооружённым взглядом видно,
что свергнутого овощного барона тяготят гнетущие мысли.
— В чём дело? — спросил я, наконец,
отложив ложку. — Мне казалось, прошедшая ночь нас сблизила. Но
сейчас ты так холоден и отстранён. Куда девалось твоё красноречие?
Жалеешь о случившимся?
Волдо, закимаривший часа за два до
отключки Тилля, с трудом проглотил баланду и наградил нас обоих
удивлённым взглядом.
— Да не, — помешал Тилль ложкой
клейкую белёсую массу в своей плошке. — Просто…
— Что? Ну давай, говори, как
есть.
— Да что тут говорить? Глупостей я
наплёл.
— Вот значит как? Глупостей?
— Не надо было мне этого говорить. Не
хочу я такого. Самогон в голову ударил, вот и понесло.
— Ну ясно, — отодвинул я тарелку и
цокнул языком. — Храбрость перешла в эфирное состояние и
улетучилась вместе с парами спирта. А ведь я тебе поверил. Подумал,
что ты настоящий мужик, человек слова. Но всё, как всегда. Знаешь,
сколько я таких повидал, которые ночью баллады о себе слагают, а на
утро мямлят что-то невразумительное? Много, очень много,
дружище.
— Делай, что хочешь, — насупился
Тилль, — а душегубом я по твоей прихоти не стану.
— Правда? И с чего ты так решил?
— Я лучше сдохну, чем… О нет!
Нет-нет-нет!!! Перестань!!!
— Что такое, дружище? Глазки
слезятся?
Ясны очи Тилля вдруг ни с того ни с
сего закровоточили, да так обильно, что клейкая белёсая масса в
плошке стала краснее наваристого борща.
— Не надо!!! Нет!!!
— А ты полагал, что в отместку за
такое кидалово я безболезненно прерву твои прижизненные страдания и
отправлю прямиком в объятия Амиранты, аккурат промеж её огромных
горячих сисек? Откуда у тебя такие утопические идеи в голове? Нет,
родной мой, я не просто сохраню твою жалкую жизнь, но и лишу тебя
возможности с ней расстаться. Ты станешь моим предметом меблировки.
Пуфиком, к примеру! А, Волдо, как считаешь, удобно будет класть на
него ноги, сидя у камина после долгого трудового дня? Ты чего,
мразь, — схватил я Тилля за пляшущий подбородок, — решил, что у
тебя есть выбор?! Ты решил, что можешь рулить своей судьбой?!
Решил, что можешь мне перечить, гнида?! Давай-ка расставим точки
над «И». Как только я перешагнул твой порог, ты стал моей
собственностью, моей сучкой. Слышишь? Я тебя выебу ментально и
физически, если потребуется. Я превращу твоё существование в
нескончаемое желание подохнуть. Да ещё и кайфану с этого. Эй!
Смотри на меня! Тилль, дружище, ты сейчас стоишь на грани, на очень
тонкой и очень опасной грани, отделяющей счастливую сытую жизнь от
бездны тьмы и отчаяния. Если ты шагнёшь за неё, возврата не будет,
надежды не будет, не останется ничего, кроме безумия, порождённого
безысходностью. Не закрывай глаза, Тилль, смотри на меня! Сейчас ты
стоишь перед выбором, определяющим не твоё будущие, а целиком твоё
бытие, ибо боль и скорбь, которые я тебе дам, затмят всё, что было
у тебя прежде. Ты забудешь прошлое, забудешь мечты и желания,
забудешь себя, и будешь помнить только лишь о стремлении к смерти,
сладкой и манящий, как влажное лоно Амиранты. А теперь скажи,
каково твоё окончательное решение.