— Поосторожнее там, она голодная, —
снабдил я сладкую парочку отцовским напутствием и взял ожившую
рацию: — Приём.
— Наблюдаю движение на косе по
правому борту, — донеслось из динамика. — Что прикажите? Приём.
— Ликвидировать.
Два ПКС разродились длинными
очередями, разнёсшимися протяжным эхом над Волгой.
— Движения не наблюдаю. Приём.
— Хорошо. Конец связи, — отложил я
рацию и взял микрофон системы оповещения: — Приношу извинения за
доставленные неудобства. Наши пулемётчики застоялись без работы, а
тут как раз что-то шевельнулось в кустах. Продолжайте развлекаться,
и помните — ваша безопасность в надёжных руках. — Отключил я
микрофон и устало упал в кресло.
Дьявол, как же заебало. Признаться,
не предполагал, что управление плавучим борделем обернётся такой
морокой. Мне казалось — это будет весело. Мягкотелые богатеи,
бухло, наркота, взвод собственных шлюх... Весело же? А нет. За всем
этим делом надо пристально следить, контролировать, держать руку на
пульсе, чуть ли ни буквально. Денежные мешки обычно не в лучшей
физической форме, а трупы клиентов вредят бизнесу. Да, и это самое
отвратительное. Этих тварей нельзя убивать, даже после того, как
плата за оказанные услуги получена. Если раньше смерть нерадивого
клиента делала остальных дисциплинированнее, то теперь она грозила
оставить меня без заработка. А убивать хотелось, о-о-очень. Пусть
для многих гостей я действительно являлся легендарной личностью с
сотнями жизней на счету, и немало поспособствовавшей становлению
Железного Легиона в его нынешней ипостаси, я всё равно чувствовал
себя цирковым уродцем. Они поднимались ко мне на мостик и болтали,
как со старым приятелем, хотя не знали обо мне почти ничего. А я
поддерживал разговор, был учтив и внимателен, хотя воображение
рисовало фонтаны крови из вскрытых жирных шей. Да ведь больше и
говорить-то не с кем. Персонал есть персонал, с ним по душам не
поболтаешь, а Красавчик от природы молчалив.
— Что смотришь? — потрепал я своего
четвероногого компаньона по морщинистой башке. — Стыдно за меня?
Знаю-знаю... Надо было сразу в церковь вкладываться. Или в
аэростат.
Красавчик тряхнул головой и
фыркнул.
— Тебе не угодишь. На, — взял я с
тарелки отбивную и закинул в открывшуюся клыкастую пасть. — Только
жрать и горазд. И вообще, не твоего ума дело. Критик нашёлся. Ты
сам-то давно человечиной закусывал? Ну конечно, опять я виноват.
Смотри, допиздишься — высажу на ближайшем причале, будешь дикой
жизнью жить себе на радость. Что, отбивная не в то горло попала?
Давай-ка по палубам прошвырнись, развлеки гостей. Пошёл!