Гнев Волдо, всё ещё красного как рак
на блюде, немного ослаб, уступая любопытству.
— Ну не ломайся. Тебе понравится.
Пацан сделал шаг вперёд и будто бы
нехотя принял из моих рук камзол:
— Это не значит, что я согласен.
— Накинь, застегни. О-о, вы только
поглядите на этого франта. Какие там кухарки, все горничные твои,
не меньше.
Волдо смущённо улыбнулся, поглаживая
сукно и теребя латунные пуговицы.
— Видишь? Я же говорил. Второй день в
городе, а уже пинжак тебе справили всем на зависть. Жизнь
налаживается! Давай, примерь остальное.
Через пять минут передо мной стоял
совсем другой человек. Даже осанка выправилась. Казалось, пацан и
впрямь поднялся несколькими сословиями выше.
— Батюшки святы... Не будь я
брутальным гетеросексуальным мужиком, отдался бы тебе без
разговоров. Девки все подъюбники обмочат. А сапоги-то какие!
Сердцеед, как есть сердцеед.
— Великоваты немного, — потряс Волдо
ногой, не в силах сдерживать счастливую улыбку.
— Правда? Ха! Ну и нормально,
подрастёшь ещё.
Остаток дня мы, как лучшие подружки,
провели, хвастаясь нарядами и отрабатывая в них свои
аристократические манеры, с коими Волдо оказался знаком куда глубже
моего. Совершить действительно убедительный надменный поклон, к
примеру, у меня вышло далеко не с первой попытки. Кроме того,
пришлось обучиться искусству держать бокал так, будто в нём не
вино, а ссанина гонорейной проститутки. Ближе к вечеру, когда мои
манеры стали достаточно омерзительными, чтобы не стыдно было
щегольнуть ими на балу, я рискнул посетить давно скучающего по
ласке Красавчика.
— Эй, — заранее обозначил я своё
присутствие, дабы не стать жертвой копящегося сутки напряжения. —
Ты живой там?
Из-под дерюги донеслось недовольное
ворчание и вонь, от которой даже лошади старались вжаться как можно
глубже в угол своего загона. Никогда раньше не видел на кобыльих
мордах такого кислого выражения.
— Дьявол... Ты что, под себя
ходил?
Красавчик высунул морду и прорычал
нечто подозрительно напоминающее «урод».
— Ну прости. Я, в отличье от тебя,
всё это время не на сене валялся, а решал жизненно важные вопросы.
Святые угодники... Человечина явно не на пользу твоему кишечнику.
Эту телегу придётся сжечь, да и конюшню тоже. На, попей, — вылил я
в зубастую пасть содержимое фляги. — Сегодня, ближе к полуночи, мы
пойдём на дело. Мы с пацаном. Ты пойдёшь за нами, тихо и незаметно.
Будешь ждать неподалёку от дома, куда мы двое направимся. Надо
будет прикрыть отход, если всё пойдёт не по плану. Ты понял? Понял,
спрашиваю?