— Да, — буркнул генератор смрада и
снова скрылся под дерюгой.
— Вот и отлично. Боже милостивый...
По дороге ищи канавы и окунайся в каждую, можешь даже в помоях
искупаться. Более гадкой вони, чем эта, в мире всё равно нет.
За полчаса до полуночи, поднимая
дорожную грязь и распугивая запоздалых прохожих, пара всадников на
гнедых лошадях вылетела прочь из Шафбурга, и запах говна следовал
за ними, до того густой, что обрёл плоть. Уверен, именно так
очевидцы опишут наш отъезд.
Волдо в самом деле неплохо держался в
седле, и до особняка Ройтеров мы домчали без промедлений. Снаружи
последний производил довольно-таки гнетущее впечатление — стоящий
на холме, огромный, в три высоченных этажа, выстроенный из
тёмно-серого грубо отёсанного камня, с многочисленными башнями и
шпилями, он скорее напоминал готический замок, нежели родовое
поместье. Горгульи с пёсьими головами, смотрящие с ворот и карнизов
тоже совсем не свидетельствовали о гостеприимстве здешних хозяев.
Но внутри горел свет, много света, играла музыка, и тени в окнах
намекали, что их обладатели неплохо проводят время.
— Пр-у-у! — натянул я поводья возле
парадного входа и насколько мог ловко спрыгнул наземь. — Тупая
скотина!
— Господа, — материализовался невесть
откуда лакей. — Проблемы с лошадью?
— С лошадью проблем нет, — сунул я
ему мятое как из жопы приглашение. — Проблемы с тобой,
нерасторопная ты мразь.
— О... Нижайше прошу простить меня.
Бал уже в разгаре, и мы не ожидали...
— Заткнись и отведи моего оруженосца
на кухню. В этой провонявшей капустой дыре под названием Шафбург
кормёжка и свиньям не годна.
— Немедля распоряжусь, — лакей
вставил в рот два пальца и свистнул, как заправский матрос, в ответ
на что из-за угла к нам побежали трое пацанов лет десяти-двенадцати
и, достигнув цели, тут же потащили наших кобыл и Волдо на
процедуры.
— Пусть лошадей почистят, — дополнил
я список безапелляционных требований. — Дорога — одно название.
— Всенепременно, — заверил меня лакей
и распахнул двери благородного дома. — Прошу следовать за мной.
Ого! Вот это я понимаю — жить на все
деньги. А они тут буквально орали с каждой дубовой панели, тряпицы,
люстры, канделябра, балки и половой доски: «Посмотри-посмотри, как
нас дохера! И тут, и вот тут, и даже там, где ты подумать не мог,
да-да-да!». О, такого я действительно ещё не видывал, а ведь это
только холл. Мне пришлось приложить чудовищные усилия, чтобы не
разинуть рот, тупо вращая башкой в этом царстве морёного дуба,
полированной бронзы, цветного стекла и искусных гобеленов. Хорошо,
что лакей шагал впереди, иначе таинственное исчезновение печати
перманентной надменность с моей вельможной рожи могло бы его не на
шутку озадачить.