Слуга отошёл с дороги, пропуская меня вперёд. Мне надо было идти
в столовую, но где та находится, я понятия не имел.
– Пойди вперёд, – сказал я. – Мне пока ноги надо размять.
Слуга повиновался, и я потопал вслед за ним, глазея по
сторонам.
Мы миновали довольно просторную комнату. У стены стоял древний
диван на шести изогнутых ножках, над ним висело зеркало, вокруг –
картины в изразцовых рамках. По обе стороны дивана зеленели фикусы.
Так же тут были столик и кресла, в одном углу громоздился мраморный
камин, в другом – такая же, как и в моей комнате, печка. Стены
украшали пустые подсвечники, а с потолка свисали несколько
керосиновых ламп.
Планировка дома была анфиладной. Мы прошли насквозь ещё три
комнаты, тоже уставленные старинной мебелью, и оказались в
столовой.
Под потолком горели четыре люстры, но даже они не давали
достаточно света, чтобы разогнать полумрак, затаившийся по
углам.
За небольшим столом продолговатой формы сидели трое. В торце
расположился важного вида мужчина, облачённый в длинный тёмно-серый
сюртук, светлые брюки и жилетку. Мужчине на вид было лет сорок, он
носил завитые вверх усы и имел идеальную осанку: сидел, словно
проглотив кол. Он производил впечатление военного, наряженного в
старомодную гражданскую одежду.
За длинной частью стола находились девушка лет пятнадцати и
пожилая женщина. Обе были одеты в пышные закрытые платья светлых
оттенков.
То, что усатый – глава семейства и, скорее всего, мой батя, я
понял сразу. А вот как приветствовать его и остальных собравшихся
за столом, я не знал. Однако слуга спас положение.
– Ваше высокородие, чудо случилось! – воскликнул он, обращаясь к
усатому. – Алексей Александрович поправились милостью Божьей.
Мужчина посмотрел на меня, и брови его слегка дёрнулись вверх,
выражая удивление. Это была единственная реакция отца на чудесное
исцеление сына-инвалида.
– Действительно, весть счастливая, – произнёс спокойно его
высокородие и обратился к слуге. – Ступай, Емельян, поставь в
кладовку коляску, коли она более не требуется, – затем он посмотрел
на меня каким-то равнодушным взглядом. – Ну же, Алексей,
присаживайся. Удивительно, что ты так внезапно выздоровел. Как твоё
самочувствие?
– Нормально, – ответил я, усаживаясь напротив представительниц
слабого пола. – Всё, кажется, в порядке.