К тому же отец предупредил гувернёра, что я имею проблемы с
памятью, поэтому домашнее задание в этот раз он спрашивать не стал
– мы просто начали изучать следующую тему.
Постепенно расплывчатые пятна воспоминаний расцвечивали ту
непроглядную тьму, что окутывала прошлое Алексея, хотя пробелов
оставалось ещё очень и очень много.
Я старался впитывать всё, что видел и слышал, а вот напрямую
если и задавал вопросы, то лишь в крайнем случае. Были некоторые
опасения, что отец или сестра посчитают моё поведение странным.
Казалось бы, какая разница? Но я подумал, что лучше не давать родне
лишних поводов для беспокойств. Вдруг решать в психушку упечь? Кто
знает, какие тут у людей заморочки.
К счастью, следующие два дня я почти не пересекался с семьёй –
только за приёмом пищи.
Стихийный врачеватель посетилменя в среду, через день после
того, как я оказался в теле Алексея. Он задал мне ряд вопросов,
затем достал из саквояжа прибор, напоминающий измеритель давления,
надел мне на шею и на руки кожаные ремни с круглыми металлическими
вставками и попросил сконцентрироваться на маятнике, который держал
в руках.
После этой процедуры отец и доктор ушли наверх и заперлись в
комнате рядом с библиотекой, а вечером за ужином батя сообщил, что
завтра я возвращаюсь в гимназическое общежитие, чтобы продолжить
учёбу, и велел Емельяну собирать мои вещи. Быстро же он меня
спровадил. Но так даже лучше, хотя судя по записям в дневниках, в
общаге тоже жизнь была не сахар.
И на следующее утром после завтрака мы с отцом погрузились в его
экипаже – ту самую самоходную карету, которую я видел во дворе в
первый день, и двинулись в путь.
На мне был тёмно-синий гимназический мундир, тёмно-синяя фуражка
с кокардой, тёмно-синяя двубортная шинель, кисти обтягивали белые
перчатки, а на шее висел медальон – точно такой же, какой носил
отец.
С медальоном случился небольшой казус. Когда я вышел из комнаты,
отец удивился, что я забыл надеть его. Похоже, ношение медальона
являлось обязательным.
Я вернулся в комнату и надел его под воротник шинели так, чтобы
кругляш торчала над пуговицей. Голова немного закружилось, но через
несколько минут это прошло. А ещё я перестал чувствовать внутреннюю
силу. Видимо, для этого медальон и нужен был: чтобы заклинатели не
использовали магию направо и налево, когда вздумается.