– И что же случилось? – прервал я
затянувшееся молчание.
– До инъекции мама не дожила,
заболела буквально за неделю до нее. И как-то сразу, резко, сильно.
Легла в свою же клинику, в инфекционное отделение. У нее всегда
были прекрасные отношения с сослуживцами, и она обо всем
договорилась. Поэтому, когда она умерла, больница два месяца это
скрывала.
– Зачем? – изумился я.
– Мне тогда еще не исполнилось
восемнадцати, и мы обе очень боялись, что Сашку заберут в детдом.
Мама десять недель пролежала в морге. Ночами я выла от горя и
рыдала в подушку, а днем приходилось притворяться веселой,
смеяться, шутить, чтобы, не дай Бог, никто ничего не заподозрил.
Как же это было трудно!
Я попытался представить себя на ее
месте и... не смог. Девочка-подросток с младшим братом на руках.
Братом, которому только предстоит узнать страшную правду.
– После совершеннолетия я оформила
над Сашкой опеку, и мы стали жить вдвоем. А потом появился синдром
Шеффилда. Правда, ни брата, ни меня не затронул. Я по-прежнему
училась, а в свободное время подрабатывала в большой частной
клинике. И вот однажды ко мне в больницу пришел Ромка.
Я ревниво покосился на Марусю, но
она, по-прежнему глядя в потолок, продолжила:
– Когда-то он был моим
одноклассником, мы даже дружили. Забавный парень – неуклюжий,
рассеянный. С ним вечно случались всякие несуразности. И вот он
появился и рассказал, что у его мамы нашли онкологию. Причем в
последней стадии. Ее мучили сильнейшие боли, а наркотиков,
прописанных врачами, Ромка купить не мог. Сам, наверное, помнишь –
одно время ходили слухи, что наркота помогает при синдроме, тогда
морфин и его аналоги напрочь пропали из аптек.
Мои родители заболели позже, когда
эта теория уже была опровергнута, так что меня проблема не
коснулась. Но она затронула кое-кого из знакомых, поэтому я
кивнул.
– Он чуть не на коленях умолял дать
хоть какое-то средство. Говорил, мама криком кричит от боли и все
такое. Ну разве я могла ему отказать? Доступа к наркотикам у меня
не было, но я знала, где завотделением хранит ключи от сейфа, и
выкрала несколько ампул. Видел бы ты, как Ромка радовался, как
благодарил. Чуть не плакал. А вечером, по дороге домой, меня
остановила полицейская машина. На заднем сидении рыдал мой
одноклассник, а за рулем...
Маруся замолчала, ее лицо исказилось
гримасой отвращения.