Но ничего такого я не успел в жизни испытать и увидеть. А сейчас
только почувствовал, что меня обволакивает какая-то мягкая и теплая
субстанция. До слуха долетела соловьиная трель. Бывает же такое.
Затем начался полет, скорей не полет, а парение. О подобном мне
рассказывала жена после одной из тяжелых операций.
Сначала у нее было парение, как в невесомости, в огромном
бесконечном пространстве ослепительно белого цвета. Источник света
был непонятен, никаких фонарей-ламп-прожекторов, просто
ослепительная белизна. Ну, точно определил это Джек Лондон в
названии одного из рассказов - «Белое безмолвие», правда, там речь
шла о зимнем заполярье. После этого жена, уже глядя на все как бы
со стороны, стала понимать, что она – это маленький шарик ядовито
зеленого цвета, ослепляющий, словно дуга электросварки. Она, то
есть шарик, с настойчивостью сперматозоида из научно-популярного
фильма (было очень похоже) пробивался в какой-то лабиринт, будто
вымощенный из многочисленных разноцветных бисеринок. Жена помнила
свое ощущение и мысли: я сделала все, что смогла, останусь здесь –
тут так безмятежно, спокойно и невероятно приятно. И вот в это
мгновение шарик пробился внутрь лабиринта, а жена очнулась и взяла
меня за руку – я был рядом, когда ее вывозили на каталке из
операционной в реанимацию.
Вот и я парил невесомо в огромной комнате, залитой белым светом,
но он исходил, как бы со всех сторон, такое впечатление, что мощные
прожектора включили, где только возможно, но самих источников света
было не видать. Открыв глаза, над собой вдалеке увидел подобие
потолка комнаты, цвет которого менялся, как в детском
калейдоскопе.
Парение прекратилось мгновенно, я оказался посреди безграничного
пространства. Повертел головой - нигде и ничего. Странно, говорят,
что нормальные люди попадают в рай, ну это если верить
священнослужителям, а неправильные - попадают в ад, или может я
что-то не так запомнил. Каюсь, с религией я не был дружен.
- И чего головой вертишь, а, Васька? - неожиданно услышал я
знакомый мне с детства резкий голос деда.
Повернулся на голос, и если бы мог, то точно бы рухнул на пятую
точку. Передо мной за очень длинным столом безмолвно сидели все мои
усопшие родственники. Отец в полковничьем мундире, дед в
генеральской форме, прадед тоже в военном мундире, правда, звание
определить не могу, видел его только на старинной фотокарточке. Все
при орденах и медалях. Остальных я не знал, но был уверен: здесь
сидят все поколения моей семьи, и все причастны к армии. Самым
первым слева, сидел молодой мужчина в боевом доспехе скифского
воина, я такой в музее видел, потому запомнил. У каждого сидящего
мужчины за спиной стояла женщина. Маму и бабушку я узнал, с другими
видеться не приходилось. А за скифом стояло три женщины - интересно
предок устроился, целый гарем завел.