Но главное, главное – опершись левой рукой на спинку пустующего
стула до побелевших от напряжения костяшек пальцев, в умоляющем
жесте прижав ладонь правой руки к сердцу, на меня молча смотрела
моя любимая жена. Глаза ее передавали мне сложную гамму чувств и
постепенно наполнялись слезами. В этих бесконечно грустных глазах
была вся моя жена. Я, окаменев, во все глаза глядел на нее и не мог
вымолвить ни слова. Опять увидеть свою половинку – наяву, не в
постоянных мыслях и воспоминаниях, а в, казалось бы, безвыходной
ситуации с ее переходом в мир иной – это дорогого стоит. Только по
одной такой причине стоило умереть или попасть в состояние
клинической смерти или где я там нахожусь. Тело, исполняя мою
мечту, дернулось к ней, к моей Полине, но было остановлено грубым
восклицанием.
- Хватит разглядывать все тут, - вновь заговорил дед и строго
рявкнул – Сказывай, с какой целью сюда направился?
- Деда, если честно, то я не знаю, куда и зачем попал. Но
попасть сюда стоило хотя бы по одной причине, и за это я готов
отдать жизнь или что вы захотите, - автоматически произнес я в
ответ, продолжая смотреть на самое светлое, что было в моей
жизни.
- Преставился ты, оттого и нас видишь, что ж тут
непонятного.
- Видел я, как меня на каталке повезли оживлять, может,
получится, недаром же я их этому самолично учил.
- Видел он. Оживить может только Господь.
- Отец, ты не прав и несправедлив, - решительно заявив, встал с
места мой отец Сергей Петрович, - Василий многих спас.
- Цыц, Сергуня, - строго глянул на отца дед, - перечить родителю
негоже. – Вот Васька тебе перечил, и что из него вышло?
- Хорошим врачом, профессором медицины стал, - ответил деду
спокойно и уверенно отец.
- Прахвесором, - передразнил отца дед. – Изменщик он нашей
семейной традиции и профессии, лекарь. Ты глянь, Сергуня, все наши
люди как люди, верой и правдой отдали свои жизни армии, один Васька
шалопай в дохтура пошел.
- Отец, Василий окончил артиллерийское училище, - возмутился мой
отец.
- Ага-ага, окончил, а толку? Побегал годик офицериком, и давай
ему медицинский университет.
- Институт, - поправил я деда.
- Поговори у меня, - возмутился дед, - ты пока здеся весу не
имеешь, слушай, что старшие говорят. Я говорю, ты, Васька, изменщик
и шалопай. То, что он на дохтура вышел, это хорошо, но урон нашему
воинскому роду. Сергунь, на весь наш род один я генерал. И Васька
мог стать им, но не захотел, а ты не смог заставить.