«- Что скажешь, Клавдия Ермолаевна? – закрыв книгу, спросил
Герасим.
- Никакого дара у Василия нет, а так ладный мальчонка. Тельце
чистенькое, без изъянов. Кости крепкие и все по местам. Видно, что
воинской справы и работ в монастыре не чурается. Когда вырастет,
станет высоким, стройным и красивым парнем, девкам на радость.
Добрый он душой, но если его или его близких родичей кто-то
затронет, то я такому человеку не завидую, Василий может выпустить
на волю зверя, глубоко сидящего в нем. К наукам способен, будут
даваться они ему легко.
- Странно. Малец два года назад безумным был, простым
деревенским дурачком, и вдруг, на тебе, стал говорить, и не только.
Знаешь, Клавдия Ермолаевна, Василий в монастыре измыслил
приспособления для стирки одежды. Простая и неказистая вещь, но
пользы от нее порядочно. Разве может вчерашний дурачок так
мыслить?
- Перебил ты меня раньше времени. Я хотела сказать, что разум
Василия от меня закрыт каким-то туманом, сколько не пыталась,
пробиться не смогла. Вроде бы ничего там нет, а посмотреть и
послушать его мысли не могу, вязну в тумане, как в трясине. Могу
сказать, врагом он точно не станет, а каким помощником своим ты его
сделаешь, от тебя зависит. Если голова его была длительное время
без разума, то значит, там непаханая целина, что посеешь, то и
пожнешь с годами. Все в твоих руках.
- Так я могу его учить, тому, чем сам владею?
- Учи без оглядки, станет он тебе помощником. Если не
побрезгуешь, то можешь его ко мне присылать, я его костоправству
обучу, да разным способам лечить травами. Ты, и сам горазд, с
настоями обращаться, но я ему могу дать больше, ведь всю жизнь в
лесу живу.
- А своему мастерству научить сможешь?
- О, куда ты загнул!? Нет, не дано Василию это, он не девка.
Могу передать я свое умение только по женской линии. Внучка Христя
из Сосновки, вот она станет наследницей, смотрела я ее
неоднократно, способная.
- Получить бы мужика, такого сильного целителя, как ты, было бы
неплохо, но раз так, то с твоего позволения мы пойдем обратно.
- Ваську будешь отпускать ко мне?
- Буду, да он и сам к этому стремиться будет.
- Вот и ладно. Ступайте с Богом.»
Герасим молча вышел из дома, позвал меня, и заспешил обратно в
монастырь. Я с трудом поспевал за ним, а он, погруженный в какие-то
свои думы, на меня не обращал внимания, будто и не было меня рядом.
Мне стало даже немного обидно, очень уж привык я к общению с этим
интересным и добрым человеком.