Я повертел головой и с надеждой посмотрел на Герасима. Он, не
отрываясь, продолжал читать книгу.
- Не красней, Василий, как девка перед свадьбой, я за свою жизнь
многого повидала, нет ничего срамного в том, что ты мне явишься в
первородном виде, - опять белозубо улыбнулась Клавдия
Ермолаевна.
Делать нечего, пришлось заголяться. Если бы Клавдия Ермолаевна
знала, сколько всяких военно-медицинских комиссий я прошел когда-то
- знала бы, что и я никаких эмоций не испытываю от обследования
моего тела. Одежду скинул и аккуратно сложил на краю лавки. Потом
спокойно подошел ближе к женщине. Обследовала она меня очень
внимательно, я бы сказал, рассмотрела каждый сантиметр тела, вертя
в разные стороны. Прошу прощения, за интимную подробность, но
заглянула даже в задний проход – я же медицине учусь у отца
Герасима, теперь говорю несколько иначе, как видите. Попросила
выполнить несколько приседаний, вытянув перед собой руки.
Удовлетворившись увиденным, прощупала каждый сустав тела. Я,
грешным делом, подумал, что нахожусь в кабинете отличного
специалиста по мануальной терапии. Напоследок Клавдия Ермолаевна
взяла мою голову в руки. Я почувствовал тепло, исходящее от ее
ладоней, их температура, как мне показалось, постепенно возрастала.
Никакого дискомфорта я не испытывал, было очень приятно и покойно.
Волны тепла от ладоней, как бы проходили через голову и
рассеивались по горнице. От этого приятного чувства, я зажмурил
глаза. И, что странно, в голове появилась картина небольшой поляны
в лесу, сплошь усеянной множеством цветов. Я не знаю их названий,
но почему-то помню запахи, среди которых преобладает запах сирени и
чайной розы. Мне захотелось прикоснуться рукой к цветам, я ее
протягиваю, и цветы вдруг превращаются во множество разноцветных
бабочек. Вся эта мириада выстраивается над поляной наподобие
радуги, которую подсвечивает яркое солнце. Красота и покой, так я
могу охарактеризовать свое состояние.
- Одевайся, Василий, - вернул меня в действительность голос
Клавдии Ермолаевны, - а затем пойди, наколи мне немного дров,
надеюсь, не откажешь мне в помощи.
- Помогу с превеликим удовольствием, Клавдия Ермолаевна, как не
помочь, - ответил я женщине, прекрасно понимая, что она хочет
пообщаться с Герасимом наедине.
Я колол березовые чурки на тонкие поленца, а в избе тем временем
состоялся такой разговор.