- А почему ты больше учеников не набираешь?
- Все, что необходимо воспитанникам я даю, а учеником может быть
только способный к врачеванию человек. Василий подходил по всем
статьям. Больше я таких, как он способных к учению воспитанников
пока не встретил.
- Так он, до того, как к тебе попасть, вообще безумным был!
- Оно и хорошо, его чистый разум не был ничем засорен, поэтому
науку смог впитать. Считаю, о прошлом его состоянии вспоминать
вообще нет смысла – что было, то прошло и быльем поросло. Василий
умнее, талантливее, подготовленней к жизни в миру, чем большинство
воспитанников, здоровых от рождения. Да еще обладает редким умением
лечить от многих заболеваний, что доказывал неоднократно и
безошибочно на практике.
- Я рад твоей оценке воспитанника Василия и тому, что в свое
время принял в отношении него правильное решение. А воинская справа
у него как, расскажи, будь так добр?
- Посмотри на него, он здоровенный медведь в человеческом
обличии, подковы гнуть ему в радость, а биться с ним на саблях я не
рискну, настругает он меня тонкими ломтиками. Он лук освоил с
малолетства, и стрелы пускает точно в цель. А с мушкетом, так
вообще сроднился, без промаха бьет, и перезаряжается быстро.
- Тогда выпустим его в конце травеня раньше его товарищей. Пусть
пойдет к родным и односельчанам, поможет, чем сможет, если
потребуется. А по осени пусть возвращается в монастырь, будет ему
от меня особый урок на исполнение.
- Все ли понял, отрок? – повернулся ко мне архимандрит.
- Все, отче.
- Понять-то ты понял, но почитать старших так и научился. К руке
не приложился, поклон не отбил, благословения не попросил.
- Я думал, что вместе с уроком, вы меня и благословите на благое
дело.
- Думал он, - проворчал Иона. - Иди уже, мы с твоим наставником
думать будем. Свою волю передам через отца Герасима, а урок
получишь от меня лично.
Отвесив поклон уважения, покинул келью архимандрита.
За воротами монастыря меня провожал Герасим и Клавдия
Ермолаевна, уронившая слезу. Они мне вручили отлично сработанные
лучшим златокузнецом Чернигова хирургические инструменты и набор
серебряных игл, множеству схем установок которых научил меня
Герасим.
- Ну, что вы, в самом деле, - растрогано сказал я учителям, - вы
потратили такие деньжищи.
- Бери-бери, и не смей отказываться, - заявила Клавдия
Ермолаевна. – Когда еще доведется нам встретиться, а так близкому
нам по развитию человеку окажем помощь и уважение. Мы не только
тебя учили, мы и у тебя учились, и как мне кажется, находили
взаимопонимание.