- Да-а-а-а, Василий, вот удивил так удивил меня, вот угодил так
угодил, давно о таком мечтал… Эх, красота-красотища, прям-таки
огненной остроты клинок. Сбалансирован нож идеально, рукоять из
оленьего рога серебром украшена, точно по моей руке. Когда же ты
успел, ведь все время на глазах...
- Да, не важно, главное по душе тебе – это главное.
Мы еще раз кратко обнялись все трое, трое путешественников во
вселенной и во времени, и разошлись.
Я быстро и решительным шагом пошел по дороге в сторону моего
села, не оборачиваясь, слишком трогательным получилось прощание, я
сам чуть слезу не пустил, расчувствовавшись.
С Семеном и Игнатом прощание вышло куда проще. Сказал им, что
ухожу, закончив обучение, они пожелали мне счастливой дороги, мы
пожали друг другу руки и на этом все.
Ничего удивительного, ребята мне друзьями не стали, ведь
большинство времени я проводил с Герасимом, или работал в
Мироновке. Да и разный у нас интеллектуальный уровень, поговорить о
чем-то, что не входило в программу обучения, было проблематично, не
могли ребята дойти своим умом до понимания многих вещей. Обнаружив
эту проблему, я старался затрагивать в беседах темы, понятные всем,
не выпячивать свое превосходство. А тем для разговора было мало.
Питание, учеба и боевая работа, да, упустил, еще девки моих
сокелейников интересовали, хотя опыта общения с ними не было
совершенно. Представляю, что было бы с парнями, если бы я
рассказал, сколько раз мне доводилось видеть и трогать обнаженных
девчонок и женщин. Правда, трогал я не ради праздного любопытства,
а для лечения. Хорошо, скажем так, не только для лечения, но это
уже другая тема. Своим многоопытным сексуальным опытом с
монастырскими друзьями я вообще не делился - не стал я вводить
парней в шоковое состояние, да и как бы я им пояснил несоответствие
опыта с возрастом. А если бы я им рассказал историю своей жизни –
боюсь даже предугадать ответную реакцию. Пусть будет так, как есть.
Вряд ли нам суждено встретиться еще раз. Это я так предполагал…
С отцом Павлом в монастырь из села мы ехали на лошадке неспеша
пять дней. Сейчас я решил повторить этот путь в пешем порядке за
четыре. Поклажи у меня немного. В заплечном мешке, сшитом мной
самим наподобие армейского ранца, находятся: чистая одежда, вернее
два комплекта одежды городского жителя - выходная и повседневная;
два комплекта нательного белья, в виде обычных штанов, только из
тонкой материи, с длиной штанин до колени и рубахи без рукавов;
пара сапог, замотанная в холстину, чтобы краской не испачкать
содержимое вещмешка. Также я упаковал в самодельный ранец серое
одеяло и пару отрезов холстины, заменяющих мне полотенца.
Естественно, упаковал подарки от Герасима и Клавдии Ермолаевны.
Имелись у меня с собой и продукты: сало, сушеное мясо, копченая
колбаска колечками, орехи, лук, каравай хлеба, из расчета на
четверо суток. Кой-какая крупка для походной каши – Клавдия
Ермолаевна настояла, вот добрейшей души человек! Котелок, флягу и
тряпицу с травами, заменяющими мне чай, приторочил к ранцу снаружи
ремнями. На самом дне ранца в кожаном кошеле находилась основная
моя ценность: двенадцать серебряных рублей, которые удалось скопить
за время пребывания в монастыре, вернее заработал в Мироновке. Надо
отметить, что кошель я завернул в два шерстяных платка, это подарки
маме и сестре. В ранец засунул саблю в ножнах, рукоятью вверх - на
поясе она будет мешать мне бежать или идти, а так в случае
необходимости, я смогу ее быстро выхватить. Удобно так ее
разместил, почти как какой-то ниндзя, предварительно
потренировавшись выхватывать ее из-за спины со свистом резким
движением руки. Висевший на узком кожаном поясе обеденный нож в
деревянных ножнах мне совершенно не мешал. Конечно, это я по
доброте и беззлобности души своей определяю свой нож как обеденный.
На самом деле изготовлен этот нож в двух экземплярах - первый я
подарил Герасиму. Еще раз описывать его не буду. Близнецы они -
ножи наши. По моему эскизу сработаны, по подобию моего любимого
земного охотничьего ножа.