Сабля у меня непростая, именная, указано на ней мое имя. Ее мне
в Мироновке кузнец из лучшего железа отковал, говорил, что девять
тонких прутков из особого металла между собой скрутил, и хитрым
способом сварил меж собой, отковал и закалил. Когда мне передавал
саблю, заверил, что она не сломается и не скоро затупится. Качество
работы продемонстрировал снятием стружки с куска железа. Ножны у
сабли были деревянными, обтянутые коричневой кожей. Взяв в руки
саблю, я удивился ее исключительному балансу. Помахал ей минут
десять, перерубил несколько довольно толстых веток. Поблагодарил
кузнеца за работу. Вообще-то это кузнец меня благодарил за лечение
единственного сына.
Десятилетний Сидор помогал деду бортничать. Залез в лесу на
дерево, проверять очередную борть, и неудачно свалился, повредил
ступню правой ноги. Пару дней полежал Сидор дома. Нога сильно
распухла, ходить самостоятельно он не мог, но родитель надеялся,
что вскоре все пройдет. Благо, жена кузнеца - баба с головой,
прибежала к нам лечебницу, и со слезами просила навестить ее сына.
Я, увидев ногу Сидора первый раз, грешным делом, подумал, что
ступню доведется отнимать, очень ужасно она выглядела, как бы
гангрена не приключилась. Все обошлось. Ступню я вправил, а потом,
следуя указаниям Клавдии Ермолаевны, разными примочками снял
воспаление. Спустя три недели сын кузнеца ходил нормально, правда,
пока еще с тугой повязкой на ноге, на первое время – до полного
выздоровления. Пришлось также научить Сидора накладывать повязку
самостоятельно. А после – пусть бегает на здоровье.
Темп движения мною был выбран средний, зачем насиловать свой
организм. Какое-то время бежал трусцой, затем пару часов шел, и
снова бежал. Да, я тренирован, да, молод и полон сил, но и дорога у
меня длинная, проходящая по безлюдным местам среди лесов. Я не
слышал, чтобы разбойники здесь появлялись, но и зверья лесного
достаточно будет. Кстати, мой знакомец, волк Акела, до сих пор жив,
так и остался жить вблизи избы Клавдии Ермолаевны, не прибился ни к
одной из стай. Выпущенные мной на свободу волчата ушли, и долгое
время о себе не напоминали. А позапрошлой зимой, особенно холодной
и снежной, в гости к Клавдии Ермолаевне пожаловала огромная стая
волков, и, как полагает наставница, вожаком стаи был знакомый нам
волчонок, ставший матерым волком. Клавдия Ермолаевна дала
возможность стае разместиться в сарае, только Акела имел привилегию
в морозные ночи спать в сенях. Стая Акелу не трогала, вела себя
так, как будто старого волка нет поблизости. И хорошо. Ведь он
проявил необычайную для волка храбрость, обратился за помощью к
человеку, отдал своих новорожденных волчат в мои руки для спасения
их от голодной смерти – молоко-то их погибшей матери на коровье
могли заменить только люди, чем они и были спасены. Заслужил Акела
уважение и спокойную старость.