— Ой не похоже, что они прекратят лаяться, — покачал головой
Митрич, давний денщик князя Долгорукого, который пошел за своим
господином в ссылку, и вернулся с ним на родину. Вскоре они снова
пойдут морем-океяном туда, куда завезли их проклятующие голландцы,
и Митрич будет рядом с молодым князем, пока его ноги держат, да
руки могут пистоль крепко держать, да сапоги княжеские до
зеркального блеска чистить.
— И не говори, — вторил ему Иваныч, денщик, который Петьке еще
от отца его покойного перешел в услужение. И вроде бы и не замечал
граф его совсем иной раз, но почитай шагу не мог ступить, чтобы так
или иначе со старым воякой словечком не перекинуться да совета не
спросить. — И в чем печаль-то? Не пойму я их склоки. Как бабы
базарные ей Богу, тьфу, срамота, — и он сплюнул на землю под копыта
своей каурой кобылки.
— Да все государя никак поделить не могут, черти окаянные, —
Митрич неодобрительно посмотрел на едущих впереди господ, которые,
похоже, снова нашли повод, чтобы повздорить.
— Да что же государь, девка красная, чтобы его внимание делить?
— Иваныч снова сплюнул. — Это государыне орла нашего блюсти
надобно, чтобы за чужими юбками не бегал, а энти на то и други,
чтобы помогать государю во всем, а не тревожить его своими склоками
постоянными.
— И не говори, все не уймутся никак. Так бы и отходил нагайкой
да по хребту, — Митрич в расстройстве чувств вытащил из кармана
сухой шиповник и закинул в рот. Привычка, которая с корабля
перебралась за ним на сушу, и никак не хотела отпускать. Да и не
пытался старый солдат, которому на старости лет пришлось в моряки
переквалифицироваться от этой привычки избавиться, на опыте
харкающих кровью голландцев поняв, что государь дерьма не
посоветует.
Тем временем ссора набирала обороты. Что характерно, но сейчас
первым задираться начал Долгорукий.
— Я слышал, что ты с княжной Черскасской обручился, — начал
Ванька, вынужденно направляя своего коня поближе к шурину, потому
что дорога начала понемногу сужаться.
— Долго же ты терпел, чтобы тему поднять, о коей уже всем давно
известно, — фыркнул Петька.
— Я был занят, — лениво парировал Ванька. — Цельными днями
торчал в Лефортовом дворце, дабы с государем встретиться,
наконец-то и новости ему поведать. Ну а дома ты мне ни слова не
давал ни вставить, ни разузнать чего. А оно вон как интересно-то
оказалось. Значит, ледяная княжна сдала позиции, или же папаша
ейный дочь за тебя сосватал, дабы государю угодить, его фаворита
остепенив, а то совсем опаскудился по чужим спальням шастая? —
Долгорукий глумливо ухмыльнулся.