— Ой, скорее бы, — Катя всплеснула руками. — А то заняться и
взаправду нечем. Так привыкли мы постоянно бегать да задания
государыни выполнять.
Она снова улыбнулась смутившемуся Кузину, которого Ушаков
натаскал как того пса, и который только холодом обдал, когда вошли
они толпой молчаливой, все, кого на беседу государь пригласил. А
тут надо же, засмущался. Но девушка и в правду чудо как хороша.
Почувствовав заинтересованный взгляд, Екатерина обернулась,
оглядела Михаила с ног до головы, и снова улыбнулась, на сей раз
опустив глаза, но не забыв напоследок стрельнуть из-под опущенных
ресниц. Когда она вышла из приемной, Кузин сел на свое место и
повернулся к Волконскому.
— Я на твоем месте, Михаил Никитич, на многое не рассчитывал бы,
— Миша только досадливо поморщился. Надо же, разглядеть успел
Ушаковский выкормыш, что заинтересованность он к девушке проявил.
Бросив на Митьку неприязненный взгляд, Волконский сел на место, с
которого недавно поднялся.
— Это почему же? Я вроде бы все еще князь, не нищий, да и собой
пригож, говорят, — тихо парировал он выпад Кузина.
— Так-то оно так, вот только я даже не знаю, что должно
произойти, дабы Андрей Иванович разрешил тебе даже приблизиться к
его дочери, — хмыкнул Митька, и, подхватив какие-то документы, кои
последние минуты тщательно сортировал, направился к входу в
кабинет.
Вот значит как, эта девица — дочь Ушакова. Михаил задумчиво
посмотрел на дверь, через которую Катерина вышла. Очень
интересно.
Дверь кабинета приоткрылась и из нее вышел обер-прокурор Павел
Ягужинский. Окинув собравшихся молодых людей подозрительным
взглядом, он молча прошел к выходу, а из кабинета высунулся Кузин и
негромко проговорил.
— Проходите. — И он встал в дверях, направляя подходящих юношей
к месту, куда им надлежало в кабинете пройти.
Недалеко от двери стоял стол с расставленными вокруг него
стульями. Стулья были расставлены таким образом, что торцы
оставались свободными. Вот на эти стулья Митька и указывал,
входящим в кабинет государя посетителям. Михаил Волконский зашел
последним. Он не планировал, чтобы так вышло, просто в последний
момент ноги стали ватными, и он с трудом поднялся с того диванчика,
на котором так удобно было сидеть. Всего за столом оставалось
пустыми три места, и на одно из них ему указал Кузин. После того,
как Волконский расположился за столом, Митька закрыл дверь и сел на
второе свободное место. Оставался только один стул, который еще не
был занят, как раз напротив Михаила, между Кузиным и Голицким —
одним из молодых офицеров императорской канцелярии. Надо же, Михаил
оказывается так задумался, что не заметил не только появление
Екатерины Ушаковой, но и Голицкого пропустил, если конечно он не
присутствовал в кабинете при разговоре государя с Ягужинским.
Дверь, ведущая в маленькую комнатку при кабинете, распахнулась и
оттуда стремительным шагом, коим всегда ходил, словно боялся
куда-то опоздать, вышел государь, Петр Алексеевич, на ходу
одергивая свой сюртук, к виду коего уже начали привыкать, а
молодежь и вовсе уже вовсю шила себе такие же. Михаил, повинуясь
вдалбливаемым с самых младых ногтей вопросам этикета, уже
приготовился, чтобы вскочить со стула, краем глаза отметив, что и
все остальные вот-вот последуют его примеру, но государь поднял
руку, приказывая оставаться на местах, и сел на тот самый свободный
стул, прямо напротив Михаила. Волконский внезапно ощутил, как
перехватывает дыхание, краем глаза заметив, что Яшка Мартынов
вообще собрался в обморок, похоже, упасть. А государь ем временем
внимательно осмотрел их и негромко произнес.