Во время сражения за Адельгейдой никто не присматривал. Толстая
хозяйка манора и ее дочка дрожали от страха, забившись в дальний
угол зала на втором этаже. Адельгейда украдкой пробралась к окну и
затаилась рядом с ним, прячась от стрел за простенком, но иногда
выглядывая и наблюдая за ходом боя. После всех ужасов последних
дней она уже почти ничего не боялась. И ей очень хотелось знать,
чем же этот бой закончится. Она видела, как падали сарацины и
радовалась. Ей казалось, что их уже вскоре всех перебьют рыцари
отца. Но этот момент все не наступал. Вскоре мессир Эдвард заметил
ее и оттащил от окна. Когда он делал это, вражеская стрела попала
ему в грудь, но отскочила от стальной пластины нагрудника,
бессильно упав на пол.
Сражение во дворе манора все продолжалось. Мессир Ульрих уже
выдыхался, и барону пришлось принимать удары на себя. Ростом
Альбрехт был чуть пониже, но в ширине плеч Ульриху не уступал. И с
цвайхендером умел обращаться не хуже, держа врагов на расстоянии.
Больше сражаться в полную силу было просто некому. Оруженосцы тоже
устали, а два самодельных щита, которыми они пытались прикрывать
фланги от вражеских копий, оказались разбитыми. Все, что пока
удалось барону и его людям, так это не допустить неприятеля внутрь
манора. А еще они сумели оттащить тела Карла и Бернарда со двора. И
теперь оба убитых рыцаря лежали в просторном холле, возле лестницы,
ведущей на второй этаж.
Дождь внезапно прекратился, а ветер усилился. Облака разошлись,
и закат запылал в небе цветом крови. Арбалетные болты уже
заканчивались, когда мессир Эдвард увидел из окна второго этажа
манора, что в их сторону направляется еще один отряд. На этот раз
вдали двигались всадники.
Григорий Родимцев долго простоял в карауле возле палатки, где
спокойно спала девочка. В теплой левантийской ночи ничего не
происходило. Лишь где-то далеко в долине выли шакалы, наполняя
темноту своим скулящим воем, похожим на детский плач, начинающийся
с нескольких звуков и переходящий в стаккато на верхних нотах. Один
начинал, другой подхватывал и вскоре уже голосила вся стая. Судя по
звукам, там бродили семь или восемь животных. Пришли полакомиться
трупами, не иначе. В ответ на эти звуки, сонные лошади, согнанные
сержантами на ночь в дальний конец замкового двора, иногда отвечали
негромким ржанием. Наконец, примерно в середине ночи, когда Гриша
понял, что уже слишком сильно хочет спать, подошел Тобиас, чтобы
сменить его.