Начался жуткий переполох. Топот ног,
ругань на незнакомом языке, удары железа о железо. Ещё один крик —
уже протяжный, истошный, от которого у Алисы в животе всё
похолодело. За пологом, пересекая пятна света от факелов, с
шелестом пронеслась странная тень…
Сначала Алиса накрылась с головой,
вжавшись в шкуру и стискивая ещё сильнее свою игрушку. Но этого ей
показалось мало, и она попыталась спрятаться под саму шкуру. Вот
только та была большой и тяжелой, и края её толком не видно было в
потёмках. Девочка, прикусив губу, чтобы не закричать от страха,
ползала на четвереньках по дну телеги, стараясь не прислушиваться к
доносящимся снаружи звукам жестокой драки.
Впрочем, те прекратились так же
внезапно, как и начались, и вокруг фургона разлилась тишина,
нарушаемая лишь хриплым дыханием растревоженных животных. От этого
стало ещё страшнее, и Алиса замерла, широко распахнув глаза и
вслушиваясь в темноту.
Сердце стучало быстро-быстро, тело
била крупная дрожь, и кажется, вместе с ним дрожало всё вокруг.
Воздух будто бы расходился вокруг неё кругами, как от камня,
брошенного в воду — так, что очертания тряпичного полога
искажались, расплывались. В груди все сжималось, как когда сильно
раскачаешься на качелях, и чувство было такое, будто вот-вот с этих
качелей слетишь и провалишься в какую-то пропасть.
Алиса крепко зажмурилась, вжимая
голову в плечи и пытаясь успокоиться. Плакать и звать на помощь
точно бесполезно — она это уже давно усвоила.
Кажется, отлегло. Но стоило ей
приоткрыть глаза — как полог справа от неё затрещал, разрезаемый
кривым, как птичий коготь, ножом.
Она не удержалась и вскрикнула. Но
человек, просунувшийся в прореху в пологе, приложил палец к губам и
тихонько зашипел — «тссс».
Девочка, замерев от страха,
вытаращила глаза, сжимая обеими руками игрушечную акулу.
Незнакомец тем временем осторожно
взобрался в повозку. Внутри стало светло — с левого его запястья на
лямке свисал светящийся желтоватым светом кристалл размером с
кулак, вставленный в оправу из тонкой проволоки.
Он сказал что-то — всё на том же
незнакомом языке, но мягко, успокаивающе. И по голосу стало
понятно, что это тётя. Кажется, даже молодая. Примерно как мама.
Фигуру её было сложно разглядеть из-за накидки с капюшоном, а лицо
и вовсе полностью скрывалось под вуалью из темной ткани, на которой
был намалеван какой-то символ. Как она что-то видит сквозь эту
маску?