И то хлеб. Зато японцам они тоже не
видны.
Снизу заскрежетало. Траки намотали на
ходовую часть первое проволочное заграждение.
Танк вырвался из облаков пыли за
полсотни метров до траншеи. Раньше, чем в перископе удалось что-то
разглядеть, на лобовой броневой лист обрушился град пуль. Башенные
стрелки ответили из «максимов». Хрен в кого попадут, подумал
Бетлинг, в лучшем случае прижмут японцев, чтоб ниже бруствера
головы держали, пока пехота не поспеет.
Когда в мутном и залепленном пылью
перископе кое-как проступила укрытая мешками пулемётная позиция,
водитель тиснул газ, ориентируясь прямо на злой огонёк. Траншея
метров двух шириной, центр тяжести у машины сзади. Надо успеть
вцепиться ведущими катками и гусеницами в дальнюю стенку окопа,
иначе передок ухнет вниз, и без трактора не выбраться. Двигатель
взревел на максимальных оборотах. Машина разогналась вёрст до
восьми в час и впечатала пулемётчика в Китай. Потом перемахнула
через ров, задрав морду и уперевшись крюком в кровавое месиво за
кормой.
Звёздный час. Окопы прямые, до
поворота метров пятьдесят-семьдесят, и это пространство густо
заполнено японскими стрелками, яростно поливающими из винтовок
стальные борта. Пулемётные башни развернулись, каждый из британских
стрелков высадил по ленте одной очередью, рискуя вскипятить воду в
рубашках охлаждения.
Даже попадание фугаса не произвело бы
такое действие. Ураганный огонь в упор за секунды превратил десятки
солдат в страшную смесь тел, крови, земли и разбрызганных мозгов.
Уцелевшие и даже не раненые пришли в шок от неуязвимости бесовской
машины и убийственного свинцового ливня. Немногочисленные китайские
пехотинцы, спрыгнувшие на дно траншеи за танком, не встретили
особого сопротивления, добивая живых штыками и в ярости не обращая
внимание на пытавшихся сдаться в плен.
Как только стихли «максимы», а
стрелки занялись перезаряжанием, командир включил первую передачу и
степенно выбрался из окопа. Снова отправлять Семёна поглядеть на
китайцев он не рискнул – любое открытие люка чревато шальной пулей.
По замыслу на место отряда прорыва должна засесть пехота из
резерва, а остатки роты бежать за танком.
Окутанный порванной колючкой огромный
зелёный ёж так же беспрепятственно прочесал пулемётами вторую и
третью траншею. Чутьё и здравый смысл подсказывали, что за танком
никто не бежит. Да и японцы сориентировались. При нависании гусениц
над очередным бруствером они разбежались как тараканы от
включённого света, поэтому собранная пулемётами кровавая жатва не
получилась столь обильной.