- Ничего нет удивительного, - вскинул
бороду Макаров. – Корабли – самые хитрые вещи, что пытливый ум
придумал. Паровые машины сначала на судах появились, только потом
на паровозе. Корабельная артиллерия куда сложней и мощней полевой.
Беспроволочный телеграф господина Попова перво-наперво на флоте
освоили, на берегу проще провод тянуть или вестового заслать.
- Ну да, - вздохнул и снова налил
Брусилов. – А мы изобрели как лучше шашку точить да кобылам хвосты
крутить.
- Не скромничайте зря, любезный
Алексей Алексеевич, - вице-адмирал подшофе держался добрее
трезвого. – Наука сухопутной баталии ничем не проще морской. Я вам
больше скажу, в открытом море не спрячешься. Потому главные битвы
случились у берегов, островов да в проливах. Врага в перископ узрел
– топи его окаянного, и точка.
После длительного
военно-производственного совещания, точнее на следующее утро,
Макаров сделал два безусловных вывода. Во-первых, любая вездеходная
и надёжная бронемашина на поле боя даст очевидный перевес, потому
как у другой стороны не окажется ни подобных аппаратов, ни оружия
против брони, ни опыта борьбы с новой напастью. Во-вторых, не гоже
тягаться в питье с более молодым и крепким кавалеристом: и
непристойно, и голова болит.
Александр Берг, давно уже бывший в
адмиральской отставке и на завтрак принимавший ледяную рюмку под
хрустящий огурчик «для сугреву и аппетиту», к технической стороне
вопроса оказался куда как более восприимчив. Он долго листал
обгорелую тетрадь, наполненную кучей вклеенных вырезок, рисунков,
расчётов и схем. Заметно, что покойный инженер Тринклер и его
мятежный коллега занимались прожектом более года.
Первая часть, самая замусоленная,
содержала конструкции вездеходных аппаратов, у коих ведущие и
опорные колёса обнимала бесконечная длинная лента, снижавшая
удельное давление на землю. Самый ранний практический из подобных
самоходных механизмов получился у англичанина Джона Гиткота в 1832
году.
- Это дело военного применения иметь
не будет, - отставник ткнул пальцем на повозку Блинова, о которой
сообщалось в газете «Волгарь». – Готов допустить, что экипаж имеет
изумительно лёгкий ход для такой массы, ежели сравнивать с обычными
колёсами, проваливающимися в снег. Но при движеньи в гору ждать,
что две кобылы утянут столько народу, совершенно бессмысленно.