Для вооружения «Су-3ПВ» дистанция семьсот метров считалась
штатной дистанцией открытия огня. Тяжёлая пуля с высокой начальной
скоростью и сложный оптико-механический прицел, в который можно
было вводить поправки, на такой дальности вполне позволяли поразить
цель размером с самолёт. А эти чудики полезли на короткую
дистанцию…
– Да били, – с сожалением произнёс Толик. – Как раз с семисот
метров и начали. И этих двух мы так и завалили, – продолжил он. –
Метров с шестисот-пятисот. Только у них скорость чуть ли не на
двести километров меньше нашей. Никто и подумать ничего не успел,
как мы уже над ними оказались! Пять секунд – и всё!
– А «батя»-то что молчал? – влез Славка.
– Да «батя» не молчал, – вздохнул Толик. – Он всё правильно
скомандовал. Но хрен там кто успел среагировать. Я и сам ручку на
себя подал, только когда немецкие пули по плоскостям забарабанили.
А до того – как окаменел… Но машины у нас – вещь! Живучие!
Колькиной «семёрочке» такие дыры в плоскостях и брюхе наделали – а
всё равно сесть смог. Уже звонил, сообщил, что нормально
приземлился. Только ранен…
Через два с половиной часа эскадрилья вновь ушла на взлёт, и
вокруг их машины снова прибавилось рабочих рук. Так что к девяти
утра хвост самолёта сняли с козлов и установили на хвостовое
колесо. А ещё спустя пятнадцать минут левый двигатель машины пару
раз чихнул и ровно зарокотал, пыхая холостым выхлопом.
– Вот и ладненько, – довольно произнёс инженер эскадрильи,
вытирая руки ветошью, – успели! Сейчас движки на разных режимах
погоняем, биение винтов проверим, а потом пробный вылет, и-и-и…
– Сержантов Чалого и Вольского срочно на КП!
Славка и Виталий резко развернулись и уставились над
подбежавшего красноармейца-посыльного.
– Чего такое? – нахмурился инженер. – Согласно приказу комэска
они до момента окончания ремонта в моём распоряжении.
– Не могу знать! – по уставному вытянулся тот и добавил: – Но
велели срочно бежать!
– Ладно, бегите, – махнул рукой инженер, – движки и без вас
погоняем…
– Как думаешь – зачем зовут? – на бегу поинтересовался
Вольский.
Чалый молча пожал плечами. Хотя у него и было предположение, что
это связано с тем, что у их машины запустили движки, высказывать
его он посчитал преждевременным. Виталий вообще был парнем
серьёзным, выдержанным. Впрочем, подобными чертами характера
отличались в их семье все – и отец, и братья, каковых у Виталия
было двое – старший, учившийся в институте в Ленинграде и
подрабатывавший чертёжником в каком-то конструкторском бюро, о
котором он ничего не рассказывал, и младший, который только что
окончил школу и как раз сейчас вроде как находился в процессе сдачи
экзаменов в Подольское стрелково-пулемётное училище, а также мать и
младшая сестра, пока ещё ходившая в девятый класс.