Не обращая внимания на остальных
обитателей барака, Иван, или скорее все же Гордей, прошел в дальний
угол, где за столом расположился Крапива со своей кодлой. Хм. Вот и
Гордею предложили вступить в ее ряды. А иначе как расценивать это
приглашение? Причем не просто поговорить, а почаевничать. Впрочем,
он, видимо, стал кандидатом. Его еще будут проверять. Причем
жестко. Но Гордея это вполне устраивало.
Постепенно одна за другой начали
гаснуть керосинки, и вскоре барак погрузился в темноту. И только в
дальнем углу продолжала гореть единственная лампа. Крапива со
своими подручными засиделся, попивая горячий чай. В такую жару оно,
конечно, как бы и не то. Но с другой стороны, самогон и вовсе
поперек глотки становился. А ложиться спать в такую рань столь
авторитетным людям как-то не к лицу...
Так прошел первый вечер Гордея на
новом месте, куда его перевели в связи с нехваткой рабочей силы на
строительстве Кругобайкальской железной дороги. Народ погибал от
несчастных случаев или под пулями снова расшалившихся японских
наемников, умирал от болезней, подавался в бега. И всю эту
недостачу нужно было незамедлительно восполнять. Так что на какой
иной каторге людей могло быть и поменьше, но на строительстве
Транссиба всегда под завязку.
В течение последующего месяца Гордей
успел полностью влиться в кодлу Крапивы. Его без дураков признал
своим даже Студень. Ну а как иначе-то, когда тебе спасают жизнь,
уводя твою башку из-под удара топора. Нашелся один отчаявшийся,
который бросился на делового. После убийства нападавшего Гордея в
бараке стали сторониться. Впрочем, ему было на это плевать.
Главное, выжить. И больше всего шансов на это рядом с Иваном. А
Крапива там или кто иной — без разницы.
***
— Крапива, поди сюда, — повысив
голос, позвал конвойный.
— Чего надо, господин унтер-офицер? —
вразвалочку приблизившись к конвойному, поинтересовался
авторитет.
Крапива говорил с вальяжностью, на
грани дерзости, но все же не переступая черту. Эдак чтобы и
окружающим показать свой вес, и унтера не задеть за больное. Все в
пределах каторжанского этикета, выработавшегося за десятилетия.
— Тут с тобой поговорить хотят, —
кивнув головой в сторону неизвестного, произнес конвойный.
— Крапива? — смерив его взглядом,
уточнил пришлый.
Крапиве не понравился этот взгляд.
Человек явно уверен в себе и не ставит ни в грош остальных. Во
всяком случае, он для пришлого весомой фигурой не представляется. И
вообще, плевать тот на него хотел, пусть каторжанин зачем-то ему и
понадобился. Не понравился этот умник авторитету, чего уж там. Но
также было жутко интересно, с чем этот неизвестный забрел в такую
даль.