Сидоров не унимается:
– Но штраф за багаж, блин, пятьдесят рублей, а вы просите двести пятьдесят за один багаж.
Контролер-мужчина опять удивляется:
– Кто?! Я прошу двести пятьдесят за один багаж? Да не может этого быть, я прошу за один багаж – пятьдесят, за два – сто, за три – сто пятьдесят. У вас шесть багажей, значит, в сумме вы мне должны триста рублей, за мужа и жену – двести и плюс триста за шесть багажей. Платите.
Сидоров возмущается такими вычислениями и спрашивает:
– Да где же вы увидели шесть багажей, блин?! Один дипломат и все!
Мужчина-контролер добродушно улыбается:
– Да вот же еще четыре багажа – это бутылка водки, два стакана и банка с огурцами. Это все ваше?
– Наше, – отвечаю я, а озверевший Сидоров вопит:
– Тогда полбуханки хлеба тоже багаж, штрафуйте и за нее, блин!
Мужчина-контролер согласно кивает головой:
– А вы, девушка, правы, я действительно не заметил седьмого багажа, значит с вас пятьсот пятьдесят рубликов. Платите или пройдем в отделение милиции в Токсово, там вас научат правильно ездить на электричках.
Я достаю деньги, отдаю их контролеру, потому что мне совсем не интересно оказаться в милиции со своим дипломатом.
– Знаете, уважаемый, – объясняет контролер, – у нас закончились штрафные квитанции, я честный человек, я заполню их потом, но если вы мне не доверяете, то тогда пойдем разбираться в Токсовское отделение.
Идти разбираться в отделение я по-прежнему не желаю, поэтому говорю:
– Мы вам верим, можете сами заполнить потом штрафные квитанции.
Контролеры уходят, а Сидоров разливает по стаканам водку и говорит:
– Игорек, зря ты им столько много отдал, ты же не миллионер, блин, дал бы двадцать рублей, и они бы отвязались.
– Но у меня не было мелких денег. К тому же я не люблю скандалы.
Сидоров хвастается:
– А я бы мог их убить голыми руками, блин, но не стал, потому что не убиваю за такие маленькие деньги.
Я удивляюсь и спрашиваю:
– А за большие ты убиваешь?
– В Чечне убивал, но это все в прошлом. Один индусский атолла, который хотел обратить меня в иудейскую веру, сказал, блин, что бог меня за все простил, но я думаю, что атолла врет, потому что боль в моей душе не проходит, блин, поэтому я и не довожу себя до трезвого состояния, давай выпьем.
Мы опять беззвучно чокаемся и выпиваем. Поезд в это время проходит мимо заснеженного Кавголовского озера. Сидоров спрашивает: