В какой-то момент попыталась выйти из тайника, чтобы
помешать им мучить единственное родное и любимое существо во всей
Вселенной, но дверь оказалась заблокированной снаружи чем-то
посторонним. И это отрезвило, заставив вспомнить мольбу отца не
выходить. Не дать им надавить на него через меня. И попытаться
сохранить тайну планеты Крингов.
Я беззвучно рыдала от боли – нашей обоюдной
нескончаемой боли, потому что отец уже не мог держать эмпатический
блок, защищая меня. В какой-то момент отлепилась от двери и сползла
на пол и там, скрючившись, лежала, не в силах пошевелиться. Злоба и
ярость чужаков нарастали и оглушали, обездвиживая меня, а отец
терял связь со своим телом и даже сознанием.
Неожиданно вздрогнула дверь, а меня прошила новая
вспышка боли – значит, отца приложили о полку, висевшую на стене, в
которой скрыта потайная дверь. Снова удары… удары… Вспышка
смертельного холода, смешанного с облегчением, затем пустота…
Пустота там, где раньше я всегда ощущала теплое местечко для себя,
где билось большое и доброе сердце отца, которое всегда излучало
искреннюю, безмерную и бескорыстную любовь ко мне. Как же эти
пустота и холод знакомы! Я ощущала похожие замораживающие душу
эмоции и чувства, когда умерла наша собака Ладочка. С тех пор мы
больше никогда не заводили домашних питомцев. А сейчас новая
пустота, и осталось только осознание, что моего отца больше нет.
Теперь я одна во всем мире. И уже второй раз переживаю смерть, на
этот раз смерть самого родного… Невыносимое чувство – умереть
дважды…
Меня накрыло чувство чужой досады и тайной жалости,
страх от того, что, похоже, работу до конца не выполнили, а мне
стало все равно, что испытывают убийцы моего отца. Я приложила руку
к двери, просто желая прикоснуться к нему и не в силах этого
сделать. Я все еще помню: он сказал не выходить, а то умрут другие,
и тогда я снова буду умирать – вновь и вновь. Мне достались слишком
большие способности – испытывать не только эмоции живых существ, но
и ощущать их чувства.
Тем временем за дверью эмоции накалялись, убийцы
решали, что делать дальше. А потом меня затопило их общее
облегчение – пришли к консенсусу… Шум за дверью – это чужаки громят
наш дом, тщательно обыскивая… Облегчение сменилось разочарованием и
лютой ненавистью… Вспышка ярости.