Гром подошел к месту встречи одновременно со мной.
– Здравствуй, Юленька.
– Здравствуйте, Андрей Леонидович…
– Ты одна? – Гром быстро и внимательно осмотрелся.
Он, конечно же, имел в виду возможный «хвост» – последнее задание прошло не очень гладко, и Гром предпочитал перестраховаться.
– А с кем же еще, Андрей Леонидович? Того хорвата вы мне отсоветовали, сами замуж не берете, – сделав вид, что не поняла его озабоченности, съехидничала я.
– Ю-юленька, заросшие боевики – дурной тон, – с укоризной протянул Гром, оставив за кадром укол в собственный адрес.
Мы неторопливо пошли по роскошной дубовой аллее.
– Ну что, Андрей Леонидович, где вы пропадали?! – поинтересовалась я.
– На даче, Юленька, на даче, – одними губами улыбнулся Гром.
– Опять? – вздохнула я. «На даче» языком Грома означало дачу показаний где-нибудь в генпрокуратуре. А из этого всегда следовало одно и то же: что-то где-то пошло не так.
«Не так» все пошло задолго до Югославии. Дурная манера начальства не держать слова, да и просто не исполнять своих прямых обязанностей стала традицией. Иногда и вовсе казалось, что все результаты наших трудов кто-то нагло и методично спускает в сортир.
– Когда работать начнем? – поинтересовалась я.
– А что, из Комитета солдатских матерей тебя выгнали?
– Я о настоящей работе, вы стрелки-то не переводите…
– Сегодня, Юленька, сегодня. Если ты, конечно, готова.
Душа моя ухнула вниз и снова взлетела – высоко-высоко!
– Чем хоть заниматься будем?
– Ты, Юленька, в порядке исполнения своих трудовых обязанностей поедешь проверять жалобы. Дня на три.
– Чьи?
– Матерей, Юленька, матерей – тех самых, на которых работаешь… Я ведь не ошибся: плановая проверка Воскресенского гарнизона назначена на июль?
– Верно, – поразилась я феноменальной памяти Грома; план проверок он видел мельком месяцев шесть назад. – То-то председательша обрадуется, если я соглашусь сама ехать: ей на конференцию надо, в Москву!
– Вот и отлично. Проверишь, конечно, своих солдатиков… а заодно посмотришь, как там с сохранностью оружия…
– Одним глазком? – издевательски подначила я. – Что я сделаю за три дня?
– Не кипятись. Я тоже подъеду.
На следующий день я получила «добро» председателя Комитета солдатских матерей Светланы Алексеевны, подписала бумаги и даже получила суточные.
Проверка совпала с проводимой губернатором кампанией «Народ для армии, армия для народа». В последние недели под стариком закачалось кресло, и он решил опередить развитие событий и взять инициативу в свои руки. Поэтому в Воскресенский гарнизон направлялась целая делегация: отдел по общественным связям, военкоматовцы, кто-то из облфинотдела и целая банда журналистов «губернаторского» телеканала.