Люциен фыркнул, но воздержался от
комментариев.
Лиссарина посмотрела в глаза Фабирона
как можно серьезно, давая понять, что не позволит подобного
обращения к своей персоне, сколь бы ничтожна она ни была в
сравнении с его положением. Что любая девушка заслуживает простого
человеческого уважения, независимо от того, бедна она или богата.
Что она ни капли не верит, будто он ее не узнал. Скорее уж, он и не
обратил на нее внимание во время ужина, не удосужился запомнить
кого-то настолько крошечного.
Но Фабирон смотрел на нее дружелюбно
и даже слегка улыбался, словно правда извиняясь, и если он и
разглядел что-то в ее глазах, то виду не подал. Лиссарине
оставалось только смириться.
— Думаю, забыть об этом неловком
случае в моих силах. Я не держу на вас зла, Ваша Светлость. Если вы
позволите, я бы хотела вернуться в свою комнату.
— О, разумеется, — Фабирон
посторонился, освобождая дорогу, но, когда Лиссарина уже держалась
за ручку двери, окликнул ее. — Мисс Эйнар, у вас интересный цвет
волос. Редкий.
— Седина – это ничуть не интересно,
Ваша Светлость. И далеко не редкость.
И закрыла за собой дверь, прежде чем
поступит ответ. И, должно быть, это можно расценить как грубость,
но ей было все равно: ее только что за глаза обозвали таким
оскорбительным для истинной леди словом. Могла же она позволить
себе крошечное возмездие?
***
Утром ее разбудил настойчивый стук
дверь, после которого в комнату ворвалась Ровенна и, запрыгнув на
постель, принялась трясти ее за плечи.
— Вставай! Вставай! Мама уезжает!
Вставай!
Лиссарина с трудом открыла один глаз
и посмотрела на разрумянившееся лицо подруги. Недосыпание
отозвалось ломотой в костях. До боли знакомое чувство.
— Встаю.
Через двадцать минут они уже стояли
перед каретой. Слуги закрепляли два чемодана графини с внешней
стороны, кучер проверял упряжь. Сама Кассимина ходила из стороны в
сторону, дожидаясь окончания приготовлений.
Утром она получила письмо из
поместья, в котором экономка писала о пожаре в восточном крыле –
там как раз была библиотека. Кто-то забыл свечу рядом с книгой,
поэтому и произошло возгорание. По крайней мере, так написала
миссис Уринси. Что было на самом деле и каков причиненный ущерб –
это еще предстояло выяснить, а потому графиня так торопилась
вернуться.
Когда девушки пришли, наспех надев
утренние домашние наряды, графиня рассказала им, что произошло.