— Придется сделать скидку на то, что
вы женщина, и не обезоруживать вас одним ударом.
— Я польщена вашей заботой,
милорд.
Люциен ухмылялся и явно не
воспринимал ее всерьез. Конечно же, откуда ему знать, что маленькая
тощая девочка, все время одетая в платья и таскающаяся по балам
куртизанок, может интересоваться чем-то кроме косметики, украшений
и нарядов? А тем временем рука Лиссарины почувствовала холод стали.
Рукоятка легла в ее руку, как влитая, и на мгновение перед глазами
возник образ одного из братьев Ровенны, который всегда повторял:
«Ты будешь идеальна, когда шпага станет продолжением твоей руки».
Сейчас она не была продолжением, но взаимопонимание между клинком и
Лиссариной возникло сразу.
Люциен встал в стойку. Лиссарина
сделала вид, что повторяет за ним, делая ситуацию еще комичнее. Он
сделал выпад, весьма удачный, но совершенно несерьезный. Таким
можно было бы только испугать противника или сбить с толку, но
Лиссарина неловко дернула рукой, показывая свою полнейшую
некомпетентность, и хотя чудом отбила удар, во время второй атаки
ее шпага выпала из руки.
Люциен выпрямился и опустил шпагу. Он
прямо-таки светился от веселья. Конечно же, гордиться тут нечем.
Это было просто, словно конфету у ребенка отобрать, но вся ситуация
казалась ему забавной, и Лиссарина видела это в его глазах.
— О, не возгордитесь раньше времени,
милорд, — скромно улыбнулась она. — Я ведь только привыкаю к этой
шпаге. Может быть попробуем до трех касаний?
— Напрашиваетесь на сокрушительное
поражение, мисс Эйнар, — и снова встал в стойку, а Лиссарина снова
повторила за ним.
Но на этот раз сделала выпад первой,
не дав ему даже собраться с мыслями. Улыбка слетела с его лица,
когда за первым выпадом последовал следующий, а за ним еще один.
Тогда на смену веселью пришло удивление, и ошарашенный, он
пропустил четвертый выпад, в котором потерял свое оружие, а острие
шпаги Лиссарины оказалось в пугающей близости с его шеей. Кончиком
клинка она приподняла его голову за подбородок и посмотрела ему в
глаза с плохо скрываемым чувством превосходства.
— Ты жульничала! — воскликнул он,
отодвигая лезвие от своего лица двумя пальцами руки в перчатке. —
Надо было сказать, что кое-что смыслишь в фехтовании!
— Вы не спрашивали, — Лиссарина изо
всех сил старалась не рассмеяться, хотя соблазн был велик. Люциен
выглядел приятно удивленным и нисколько не обиженным. Скорее,
заинтригованным.