Знаю...
Все усиливался ветер, жалобно стонали
тополя, растущие по краям площади. Заскрипел песок под чьими-то
ногами, усталый раздраженный голос приказал:
— На меня смотри!
Один из коленопреклоненных юношей
шевельнулся, шумно втянул воздух, чуть слышно застонал.
Рэми скосил глаза. Лен, первый в
шеренге посвящаемых, молодой, обычно задиристый и бесшабашно
грубый, теперь был бледен как снег. Глаза его расширились от ужаса,
по щеке, подобно слезе, сбежала капля пота, на запястьях вспыхнула
желтым татуировка.
Наверное, это больно. Точно больно...
Рэми, как и каждый кассиец знал — магические знаки не любят, когда
их тревожат.
Разве ты боишься боли?
Нет, Рэми не боялся, но в сторону
архана посмотреть так и не решился. Вновь перевел взгляд на песок и
с трудом унял охватившую дрожь. Слабости показывать нельзя, это
Рэми понял уже давно. Слабости тут не прощают.
Ты и не слаб...
Ветер вдруг утих. Ударила по ушам
тишина между порывами. И в этой тишине раздался тихий вздох
облегчения. Стрелой ударила в грудь сила заклятия, задрожали в
воздухе слова клятвы, вновь заскрипел песок под ногами архана:
— На меня смотри! — сказал он соседу
Рэми.
И заклятие снова изменило знаки на
татуировках, сделав мальчика мужчиной, а Рэми задрожал от волнами
накатывающего ужаса.
Не бойся...
И в самом деле, чего бояться? Рэми не
маг, которых убивают, он заклинатель. Он не сделал ничего плохого,
не принес в этот мир зла, так почему так тревожно? И руки дрожат, и
подслушанный разговор вспоминается, и намеки, которых Рэми не
понимал... Почему так страшно?
Потому что в глубине души ты
знаешь... но у тебя есть я, а у твоего архана — нет ничего. Потому
не бойся.
Песок на этот раз скрипел оглушающе
громко, архан остановился перед Рэми и бесконечно долго молчал, а
волчонок не осмеливался даже пошевелиться. Дышать не осмеливался,
чуточку подвинуться, чтобы дать отдых затекшим ногам. Он боялся
слов архана и в то же время дико хотел их услышать. Только бы все
закончилось. Только бы не мучило неизвестностью. Только бы...
— Тебе нет пятнадцати.
Голос архана обжигал холодом, по
позвоночнику Рэми вновь пробежала змейка страха.
— Десять, мой архан, — прошептал
волчонок.
— Гордый ты, — ударил архан усмешкой.
— Дозорные сказали — не хочешь принимать помощи моей деревни.
— А вы бы приняли? — сам того не
ожидая, прошипел Рэми, все так же не поднимая головы.