Рэми вскочил на ноги и бросился к дверям, скрывая выступившие на
глазах слезы. Никогда не подходи... опасно. Для Брэна не опасно,
его все звери любили, а Рэми... и тут бесполезный. И тут ненужный.
И тут ради жалости...
Несколько дней Рэми избегал Брэна. Ночевал на сеновале, днем
помогал Мие, Айри, симпатичной кухарке на кухне, дозорным в
казармах. Он работал до изнеможения, чтобы хотя бы казаться
полезным, он не хотел возвращаться в каморку Брэна, бегал по
поручениям, приносил, относил, кормил кур, убирал хлев, помогал
девушкам перебирать собранные травы.
Третьей ночью Рэми проснулся оттого, что его кто-то осторожно
гладил по волосам. Не открывая глаз, чувствуя, как нестерпимо горят
щеки, он напрягся и затаил дыхание, мечтая только об одном —
нырнуть в открытую, манившую синевой неба дверь сеновала. И убежать
— куда, зачем, так ли важно?
— Долго ты будешь от меня прятаться? — спросил сидевший рядом с
ним Брэн.
Приятно пахло прошлогоднее сено, ласковые пальцы Брэна
вытаскивали из волос мелкие соринки, влетал через дверь сеновала
запах усыпанной росой сирени, и лежать рядом с конюшим было хорошо
и спокойно.
— Глупый, несносный волчонок, — прошептал Брэн. — Ты же для меня
ближе, чем родные братья, постреленок. Сердце мне своей болью
рвешь, убегаешь от меня, как испуганный зверек.
— Брэн, я... — выдохнул Рэми. — Я не могу тебе помогать.
— Конечно, можешь, — ответил Брэн. — Ты не станешь таким, как
я... но разве каждому надо становиться таким, как я?
— Но я ничего не умею...
— Глупый, ты умеешь гораздо более всех нас. Не твоя вина... —
Брэн осекся, потом привлек к себе Рэми, заставив положить голову
себе на колени, укрыл плащом. И только тогда Рэми понял, как сильно
замерз, понял, что дрожит, и что Брэн украдкой проводит пальцами по
его лбу, проверяя, нет ли у него горячки.
— Я хочу быть таким, как ты.
— А я хочу, чтобы ты был таким как ты, глупыш... — в голосе
Брэна почудилась ласковая улыбка. — Все псы разные. Смотри, Стрелка
веселая и подвижная, ласковая. Искра спокойная и нелюдимая. Лая
быстрая и злая. Так и люди. Я и ты — мы разные. Мой дар — это мой
дар. Твой — это твой.
— Нет у меня дара...
— Глупый, глупый волчонок... у всех есть дар. Просто ты свой еще
не нашел. Подожди, никуда не спеши, ты же еще совсем мелкий. Но
одно тебе обещаю, искать мы будем вместе, не брошу я тебя, даже
если сам этого захочешь, не брошу. Ты как брат мне, как сын, как
самый близкий друг. Ты — моя семья, тот, кто меня понимает и
принимает таким, как есть. Ты один на меня смотришь с восхищением,
лишь один думаешь, что меня не достоин. Как я тебя могу бросить,
маленький волчонок? Просто скажи, как?